Читай знаки

Руки дрожали, Дмитрий с трудом вставил ключи в зажигание, надавил на газ и стал кружить вдоль квартала. Невозможно за считанные минуты раствориться в воздухе, так ведь? Но Николы нигде не было. Время позднее, в округе все закрыто, а до ее дома не меньше семи километров. Ей некуда идти и негде спрятаться. Так где же она?

Дмитрий остановился, устало уперся лбом в руль и на минуту задумался.

Перед глазами встали узоры на розовых обоях в комнате Сибилы. Мать не трогала ничего после ее смерти еще год. Разбросанные вещи лежали там, где девочка их оставила в последний раз. Дмитрий пытался сосчитать сколь раз он заходил в комнату, ложился на кровать раскинув руки и смотрел в одну точку. В ту, где стояла Сибила в тот самый вечер, когда он видел ее в последний раз. Живой. Он снова и снова прокручивал в голове их последний разговор переигрывая его сотню раз, размышляя над тем, что все могло быть иначе.

И вдруг он все понял. Развернув со свистом машину в сторону озера, Дмитрий вдавил педаль газа в пол.

Раскаты грома не прекращали сотрясать небо. Деревья прогибались от потока воды. Промокшая до нитки Никола стояла возле озера, всматриваясь в непроглядную даль. Ветер разогнал тучи, на небосводе показалась полная луна. Лунный свет озарял озеро и стоящую рядом девушку. Издалека ее размытый образ напоминал тень березки. Не выключив фары, Дмитрий выскочил из авто без куртки и бросился к озеру. Безграничное отчаяние завладело им целиком, но стоило ему увидеть тоненький размытый силуэт, тело окатило жаром.

– Прости! Прости, меня! Я идиот! ― перекрикивал шум воды Дмитрий, но Никола словно не слышала.

Она стояла у озера неподвижно, будто вросла в землю. Пустила корни рядом с ивой, сплелась с ней в единое цело.

– Идем в машину, Никола. Пожалуйста, идем.

Никола отрешенно смотрела вперед. Капли ледяного дождя стекали по волосам и фарфоровому лицу, что в лунном свете казалось еще серее.

– Эй, ты слышишь?!

Дмитрий осторожно взял ее за руку. Тепло его пальцев электрическим зарядом пробежало по телу. С остервенением Никола выдернула руку и резко обернувшись на парня оттолкнула его.

– Убирайся отсюда! Оставь меня!

Расширенные зрачки поглотили бесцветные глаза. Они сверкали в ночи, как глаза хищного зверя. Лицо тут же оскалилось, а замерзшие пальцы свело судорогой.

– Чего ты приперся? Кто тебя звал?

– Прости! Я кретин! Я не знал, что говорю. Да я вообще весь вечер сам не знаю, что говорю и что творю! Я просто… просто… не знаю… Я приревновал! Ясно?! Да, я не имею на это никакого права – и за это тоже прости! – но я ничего не могу с собой поделать. Я злился на тебя и хотел как-то уколоть, но… я не знал про Янека. Честное слово! Прости…

Из-за волнения он говорил так быстро, что слова переплетались, цеплялись друг за друга и вываливались скопом изо рта.

На мгновение сознанием Николы завладело нестерпимое желание прижаться к его груди, почувствовать тепло его тела. Ей хотелось отгородиться от правды, забыть, что привело ее на берег озера в непогоду, и притворяясь простой смертной, насладиться моментом насквозь пропитанным сладостью ванили. Броситься в объятия парня, что примчал на всех парах спасать ее. Ей нестерпимо хотелось позволить себе влюбиться.

Любовь – эликсир жизни. Она повелевает временем и наполняет существование смыслом. Любовь позволяет почувствовать себя по-настоящему живым. Но разве честно будет обречь парня на неминуемую участь, ради приходи вкусить жизнь напоследок?

– Это я его убила. Я! ― каждое слово вырывалось из груди на выдохе горячим клубнем боли. ― Вечеринка была в разгаре, мы устроили гулянку в альтанке во дворе моего дома. Было много алкоголя. Слишком много, но недостаточно, чтобы я не почувствовала запах гноя, что витал в воздухе весь вечер. Тошнотворный. Он вызывал рвотные спазмы и проникал вглубь сознания, но разве я желала читать знаки? Нет! Меня намного больше заботила Карина, что не отходила ни на шаг от Янека. А потом между ними что-то вспыхнуло… Какая-то искра, притяжение, и я понимала, что это конец, я его теряю. Карина напилась, ей пора было ехать домой, и она попросила Янека ее провести. Ты же знаешь, что после этого бывает? А он нравился мне! Понимаешь? Я не желала видеть знаки, не желала ничего вообще видеть. И тогда я придумала как оживить вечер. Это я, я придумала поехать на озеро в шторм, чтобы послушать, как звенит колокол. Отец Янека держит плетну, у Янека были ключи, ему пришлось ехать с нами, а не с ней. Мы решили покататься по озеру. А потом… ― последний горячий ком вырвался из груди с потоком слез, ― мы были слишком пьяные, он преклонился и… Мы даже не сразу заметили, что он…

Разразившись истерикой Никола не могла говорить, не могла дышать, ноги не держали ее. Колени задрожали и она, как мешок с картошкой рухнула на землю, прямо в грязь. Вся боль, что как снежный ком нарастала долгое время, лилась беспрерывным потоком наружу. Дмитрий не все понял, но достаточно для того, чтобы связать странности девушки с разъедающим чувством утраты. Хорошо знакомым ему чувством.