Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

Постфрейдисты

Лакан: остроумие и «вспышки» осознания

«Возвращение» к первым работам Фрейда

В начале 1950-х годов Жак Лакан призвал психоаналитиков вернуться к Фрейду. Что означало это возвращение к Фрейду? На самом деле речь шла не о всех сочинениях Фрейда, а только о его первых теоретических работах, в которых он говорит о бессознательном в связи с речью: Толкование сновидений, Психопатология обыденной жизни, Остроумие и его отношении к бессознательному. Эти три труда, написанные почти одновременно между 1900 и 1905 гг., уделяют особенное внимание речи как скрытому выражению бессознательного, и именно в этой трилогии Лакан почерпнул свои основные понятия, в частности понятие остроумия, которому он придаст «статус истинного психоаналитического концепта» (Roudinesco, Plon, 1997).

Деятельность Лакана разворачивалась в несколько этапов. В 1953 г. он начинает свой доклад на римском конгрессе[5] с призыва вернуться к смыслу.

«Смысл возвращения к Фрейду – это возвращение к смыслу Фрейда», – заявил он, остроумно играя словами (1955, p. 405). Подчеркивая важность смысла, Лакан стремился восстановить психоаналитический опыт бессознательного в его оригинальном, чисто фрейдистском значении, как он его понимал, поскольку полагал, что его современники пренебрегают смыслом слова (1953, p. 243).

Бессознательное, структурированное как язык

Начиная с 1956 г. Лакан сосредоточился на символическом измерении опыта бессознательного, опираясь на достижения лингвистики, особенно на различение понятий «означаемое» и «означающее», введенных швейцарским лингвистом Ф. де Соссюром. Это позволило Лакану выявить «главенство означающего над означаемым» – таково было, с его точки зрения, одно из существенных заключений, вытекающих из работы Фрейда Толкование сновидений. Действительно, применение метода свободных ассоциаций все ближе и ближе подводит к мысленным цепочкам, которые, в свою очередь, ведут к речевым цепочкам, – техника, позволяющая найти след утерянного означающего: «За этим словом – вся структура языка, которую аналитический опыт открывает в бессознательном» (Lacan, 1957, р. 494–495). Под этим структуральным углом зрения Лакан пересмотрел понятие сгущения, общее для сновидения и для остроты, которую он переводит как «остроумное замечание» [или остроумная мысль, trait d’esprit], и пришел к выводу, что острота есть означающее, которое разоблачает при помощи языковой игры бессознательную истину, которую субъект старался скрыть.

В результате пересмотра понятий сгущения и смещения Лакан выдвинул свое знаменитое предположение, будто «бессознательное структурировано как язык». В этом предположении содержится в сжатом виде главная гипотеза Лакана, согласно которой механизмы формирования бессознательного в точности соответствуют механизмам формирования смысла в языке, как отмечает Жоэль Дор: «Можно даже считать эту гипотезу основной в теоретических разработках Лакана, хотя бы потому, что это предположение воплощает смысл возвращения к Фрейду, к которому Лакан не прекращал призывать с самого начала своей работы» (Dor, 1985, р. 17).

Расхождения во взглядах на технику, теорию и обучение

Психоаналитические труды Лакана, особенно те, которые имеют отношение к проблемам языка, вызывали – и сегодня по-прежнему вызывают – интерес, выходящий далеко за пределы психоаналитических кругов. В то же время очень рано проявились расхождения по основным вопросам между Лаканом и его коллегами, принадлежащими к Международной психоаналитической ассоциации (МПА). В 1953 г. эти противоречия привели к расколу, и в 1964 г. Лакан «в одиночку» основал Французскую школу психоанализа. Он принял решение распустить ее незадолго до своей смерти в 1980 г. С тех пор движение лаканистов раздроблено на многочисленные группы.

Я думаю, что, с точки зрения техники, «возвращение» к Фрейду, провозглашенное Лаканом в 1953 г., сконцентрировало внимание на неврозе и на вербальной коммуникации, что противоречило более поздним трудам Фрейда, написанным после 1915 г., в которых Фрейд исследует возможность психоаналитического лечения пациентов с расстройствами вербальной коммуникации и символизации, таких как депрессивные больные и психотики (Quinodoz, 2000, 2002).

Кроме того, Лакан уделял все больше и больше внимания исключительно словам анализанда, учитывая в основном «вспышки»[6] осознания символического смысла речи субъекта, которые он называет «значимыми прорывами бессознательного». Помимо риска злоупотребления игрой слов и переоценки ее значения в интерпретации, эта техника привела Лакана к сокращению длительности сессий и недооценке того обстоятельства, что для проработки переноса и контрпереноса нужно время. Однако по этому принципиальному вопросу я думаю, что осознание смысла не дано каждому изначально, наоборот, это медленный процесс, который происходит постепенно и чаще всего требует всей строгости классических психоаналитических рамок, чтобы развиваться в соответствующем ритме, которого необходимо придерживаться до самого конца.

Технические вопросы, связанные с практикой укороченных сессий, – далеко не единственное расхождение между лаканистами и психоаналитиками, принадлежащими к Международной психоаналитической Ассоциации. Как указывал недавно Д. Видлоше[7] (Widlöcher, 2003), непреодолимые противоречия существуют и по множеству других вопросов, особенно по вопросу об использовании контрпереноса, которое решительно отвергал Лакан и до сих пор отрицают его последователи (Duparc, 2001).

Что касается профессионального обучения будущих психоаналитиков, Лакан был резко против такой его организации, какая была принята в МПА, особенно он оспаривал «предварительный отбор» и предварительный личный (так называемый «обучающий») анализ. Он считал, что поэтапное прохождение курса, как и иерархическая организация Ассоциации, держит его коллег в состоянии постоянной зависимости. Когда в 1964 г. он основал собственную школу, то установил принцип, согласно которому школа не давала разрешения на работу и не накладывала запрета, а ответственность за результат анализа полностью лежал на самом психоаналитике; таков смысл его формулировки «психоаналитик сам себя допускает к работе». Такой отказ от какой бы то ни было сторонней оценки привел к появлению большого количества людей, которые называли себя «психоаналитиками», ссылаясь на Лакана, притом что никто не знал, где и чему они учились.

Некоторые психоаналитики, принадлежащие к Лакановскому течению, хотели бы вернуться в Международную психоаналитическую ассоциацию, основанную Фрейдом. Однако технические и теоретические позиции, как мне кажется, слишком далеко развели тех и других.

Английская школа: от примитивного символизма к символической репрезентации

Распространение лечения за пределы невроза

Психоаналитики английской школы также рассматривали вопрос символизации, но под другим углом зрения, и это позволило проводить психоаналитическое лечение пациентов с трудностями вербальной коммуникации. Вербализация – это высокоразвитая форма символизации. Таким образом, психоаналитическое лечение может быть предоставлено не только невротическим пациентам, способным общаться между собой и с другими при помощи слов, но и тем пациентам, у которых преобладает конкретное мышление, но которые, тем не менее, могут развить свою функцию символизации и способность к вербальной коммуникации благодаря проработке.

С 1916 г. Э. Джонс изучал вопросы символизации, развивая точку зрения Фрейда, высказанную в Толковании сновидений (1900а). Джонс различал сознательную и бессознательную символизацию и рассматривал создание символа как результат интрапсихического конфликта, а сам символ представлял с его точки зрения вытесненное.

Немного позже М. Кляйн разработала новый подход к вопросу символизации, исходя из опыта своей работы с детьми и понимания игры во время сессии как символическое выражение бессознательных конфликтов. В статье «Значение символа для образования Я» (1930), материалом для которой стали наблюдения за Диком, мальчиком-аутистом четырех лет, М. Кляйн показывает, что образование символа может быть специфически заторможено и что действие этого торможения ведет к серьезным последствиям для будущего развития Я. Она приходит к выводу, что, если процесс символизации не происходит, развитие Я останавливается; причиной такого торможения она полагает чрезмерную тревогу, связанную с агрессивными фантазиями ребенка по отношению к телу матери и с растущим чувством вины.

Переход от примитивной к развитой символизации

Тот факт, что процесс формирования символа может быть заторможен в ходе детского развития, позволил Х. Сигал и У.Р. Биону пойти дальше в исследованиях, начатых М. Кляйн. Эти авторы не только установили различия между примитивной и развитой формами символизации, но и выявили переходные процессы между этими двумя формами символизации, опираясь на понятия «шизоидно-параноидной» и «депрессивной» позиций. Мы вернемся к более подробному рассмотрению их взглядов, обратившись к развитию идей Фрейда об особенностях языка шизофреника в «Бессознательном» (Метапсихология, 1915е).

Работы Сигал и Биона, а также труды Г. Розенфельда о нарциссическом переносе, легли в основу психоаналитического лечения психотических, нарциссических и пограничных пациентов, которых сегодня мы встречаем на наших кушетках чаще, чем невротиков.