Читая «Голодные игры» (СИ)

Следующим из зарослей выбирается Катон. Он тоже мокрый и искрится от влаги, а под глазом вспух страшный шишак. В солнечных лучах ярко блестит кинжал. И я бегу, как велел Пит, — крепко сжимая ладонями лук и стрелы, налетая на деревья, внезапно возникающие бог весть откуда на моем пути, спотыкаясь и падая. Назад, мимо знакомого родника, в совершенно чужой лес. Мир переворачивается с ног на голову. Бабочка вырастает до размеров дома и рассыпается на миллионы звезд. Деревья становятся кровью и с плеском омывают мои ботинки. Из язв на руках выползают муравьи; я не могу их стряхнуть. Они ползут все выше и выше, до самой шеи. Слышу крик, пронзительный и долгий, без передышки. Смутно понимаю, что кричу я. Оступившись, падаю в неглубокую яму, наполненную крохотными оранжевыми пузырьками, гудящими, как осиное гнездо. Поджимаю колени к подбородку и жду смерти.

Напоследок в больном, помутившемся сознании вспыхивает: «Пит Мелларк снова спас тебе жизнь!»

Муравьи лезут в глаза, и я отключаюсь.

— Конец главы, — оповещает Джоанна.

— Зачем ты рисковал жизнью ради меня? Какая разница до спонсоров, если ты умрёшь? — спрашивает Китнисс, глядя прямо на Пита.

— Я говорил, что хочу остаться самим собой, — отвечает он, не поясняя больше ни слова.

Однако всем, кроме Китнисс, понятно, что остаться верным себе — значит не предать его чувства к Китнисс.

Комментарий к Глава 11

№22 в топе «Гет по жанру Постапокалиптика»

№23 в топе «Гет по жанру Антиутопия»

Огромное спасибо за вашу поддержку!

========== Глава 12 ==========

— Наверное, я продолжу, раз уж я заканчивала предыдущую главу, — говорит Джоанна, переворачивая страницу. — Глава 12.

Я проваливаюсь в бесконечный кошмар, прерываемый минутами еще более страшного полубодрствования. Все самое жуткое, что случилось или ещё может случиться со мной и с теми, кто мне дорог, предстает в таких ярких образах, что невозможно не поверить в их реальность. Очнувшись от одного видения, я не успеваю подумать: наконец-то закончилось, как подступает следующее, не менее мучительное. Сколько раз я видела смерть Прим. Была рядом с отцом в последние его минуты. Чувствовала, как мое тело разрывается на части. В этом особенность яда ос-убийц — он безошибочно находит, где в твоем мозге гнездится страх.

— Меня укусила одна такая тварь на играх, — морщит нос Джоанна.

— Помню как ты орала на всю арену, — корчит гримасу Финник. — странно, что тебя не прикончили тогда.

— Я была слабой испуганной девчонкой, — подмигивает Джоанна. — а это был второй день на арене, слишком много «серьёзных» противников, чтобы бегать за полоумной девочкой, орущей на всю округу.

— А что ты видела? — интересуется Эффи, уточняя: — Ну, когда тебя укусили осы.

— Только то, что видела в последствие и без яда, — мрачнеет Джоанна, возвращаясь к книге.

Когда прихожу в себя, я какое-то время не двигаюсь, словно боюсь разбудить новый приступ галлюцинаций. В конце концов понимаю, что их больше не будет: весь яд вышел из организма, оставив его разбитым и беспомощным. Продолжая лежать на боку в позе эмбриона, я подношу ладонь к глазам: муравьи, которых никогда не было, их не тронули. Чтобы просто выпрямить руки и ноги, требуются огромные усилия. Медленно, очень медленно принимаю сидячее положение. Я нахожусь в небольшом углублении, наполненном не жужжащими оранжевыми пузырями, а старыми, мертвыми листьями. Одежда мокрая, то ли от дождя или росы, то ли от пота. Пока я способна лишь пить мелкими глотками воду из бутыли и смотреть, как по ветке жимолости ползет жук.

Сколько времени я пробыла в беспамятстве? Когда я потеряла способность ясно мыслить, было утро. Сейчас дело к вечеру. Судя по тому, как у меня затекли ноги и онемели суставы, прошел не один день. Возможно, даже больше двух.

— А вот тебя должны были прикончить, пока ты наслаждалась галлюцинациями, — задумчиво произносит Хеймитч.

— Спасибо на добром слове, — огрызается Китнисс, дуя губы, совсем как маленькая.

— Видимо, осы и их потрепали, — так же задумчиво говорит Гейл.

В таком случае я никак не узнаю, кто из профи пережил нападение ос. Диадема и девушка из Четвертого дистрикта — точно нет. Остаются парень из Первого, оба трибута из Второго и Пит. Выжили ли они после укусов? Если да, то в эти дни им пришлось так же худо, как и мне. А как же Рута? Она такая маленькая, что и одного укуса хватит… С другой стороны, осам ведь нужно еще ее догнать, а она улизнула раньше других.

Во рту стоит мерзкий тухлый привкус, который не пропадает и от воды. Я подтягиваюсь к кусту жимолости и срываю цветок. Осторожно вытаскиваю губами тычинку, и на язык падает капелька нектара. Сладость растекается по рту и согревает кровь воспоминаниями о лете, о родных лесах, о Гейле.

Гейл поддался вперед, очевидно, надеясь услышать что-то важное.

Почему-то на ум мне приходит наш разговор в то последнее утро.

«А ведь мы смогли бы, как думаешь?»

«Что?»

«Уйти из дистрикта. Сбежать. Жить в лесу. Я думаю, мы бы справились».

И вдруг я ловлю себя на том, что думаю уже не о Гейле, а о Пите.

Гейл громко опустил ладони на бедра, вернувшись в исходное положение.