Читая Тэффи

– Ленин, представляешь! Прислал телеграмму, приезжает днями из-за границы, чтобы включиться в работу. Дали согласие на сотрудничество Леонид Андреев, Бунин, Бальмонт, Вересаев, Серафимович. В следующем номере идет мой «Гимн рабочих», перевел на русский «Интернационал». Ждем твоего участия, Надюша. Платим прилично, не хуже других. Эх, запалим огонек, дорогая, – закружил по комнате. – Мы наш, мы новый мир построим, – затянул фальцетом, – кто был ничем, тот станет всем!..

В постели быстро выдохся, лежал откинувшись, на подушке, дымил папиросой.

– У тебя на памяти живое свидетельство о бойне девятого января, – загасил папиросу. – Тема, сама понимаешь. Напиши что-нибудь. Как ты умеешь.

– Подумаю… – она гладила влажные волосы у него на груди, повела пальчиком вниз.

– Прости, сегодня я, кажется, не в форме…

Свесил ноги, нащупал тапочки.

– Надо заехать еще в типографию, – стал натягивать кальсоны, – посмотреть сигнальный экземпляр.

Два дня спустя она стала штатным сотрудником литературного отдела легального печатного органа большевиков вместе с Горьким и Зинаидой Гиппиус. В седьмом, октябрьском, номере газеты вышло ее стихотворение «Патроны и патрон». Вспомнила афишку на улицах за подписью столичного генерал-губернатора Трепова со словами: «холостых залпов не давать и патронов не жалеть», сочинила за пару часов стихотворный фельетон на смещенного с поста, отправленного на должность Дворцового коменданта генерала-расстрельщика:

«Спрятав лик в пальто бобровое

От крамольников-врагов

Получивши место новое,

Едет Трепов в Петергоф.

Покидая пост диктатора,

Льет он слезы в три реки.

Два шпиона-провокатора

Сушат мокрые платки.

«Ах»! подобного нелепого

Я не ждал себе конца:

Генерал-майора Трепова,

Благодетеля-отца.

Кто порядки образцовые

Ввел словами: «Целься! Пли!» -

В коменданты во дворцовые

Не спросяся упекли!

Ведь для них я был мессиею,

Охранял и строй, и трон,

Был один над всей Россиею

Покровитель и патрон!

Трепов, не по доброй воле ли

С места вам пришлось слететь?