Читающий мысли (СИ)

— Как давно ты…

— Как давно я знаю? — переспросил вдруг он. Я кивнул. — А не прочитаешь? Хм, вижу, что нет. Я это понял в тот день, когда обнаружили труп Милы. Все-таки я тебя знаю как облупленного. Ты слишком странно реагировал на мое молчание.

— Но тогда в парке…

— Я тебе подыграл. Мне хотелось, чтобы ты почувствовал себя особенным. Поэтому я специально сделал вид, что промахнулся. Как и то, что удивился. Есть такие мысли, которые можно контролировать.

Я был обескуражен внезапным открытием. Макс знал, что я могу читать мысли. Знал и все равно не прекратил со мной общение. Знал и не старался скрыть какие-то факты.

— Но ты же мог…

— Да, я мог начать тебя избегать, чтобы у тебя не было и шанса меня прочитать, — парень повернулся ко мне и подошел на очень близкое расстояние. Сердце забилось в бешеном ритме. Но от страха ли? — Но я хотел, чтобы ты все знал. Мне было интересно, примешь ли ты меня таким, какой я есть.

Я вдруг понял, что был таким эгоистом. Я обвинил Макса во всех смертных грехах, не пытаясь его понять при этом. А он всегда меня выслушивал, всегда помогал. Я был таким плохим другом.

— Почему ты убил Милу? — решил задать вопрос, который терзал меня с начала беседы.

— Потому что хотел убить твою мать, которая совсем не заботится о сыне! — Макс сильно сжал мои плечи, однако боли я не почувствовал. Просто тепло его рук. — Но ты бы мне этого не простил. Ситуация в парке наглядно это показала. Я пытался себя контролировать, однако, моя ярость выходила из-под контроля.

— Мила предложила встретиться вечером во вторник возле школы, — парень, видимо, понимая, что расстояние слишком близкое, слегка отошел назад. — Она поначалу не решалась начать разговор… Через некоторое время Мирошина осмелела и сообщила мне, что беременна.

— Она была…

— Да, она носила ребенка! — Макс злобно сжал кулаки. — Мила сказала, что малыш — это помеха для нее, он испортит ей жизнь, поэтому нужно от него избавиться. Однако, ей не хотелось придавать делу огласку, поэтому ей нужен был особый врач. Тот, который не будет трепаться. Тот, которому можно дать на лапу. Мирошина попросила помощь с поисками такого доктора. Ведь у моего отца много связей, поэтому он…

— Из-за этого?

— Да, я не сдержался! Я вытащил свой карманный ножик, который постоянно ношу с собой и засадил ей прямо в сердце. И мне ничуть не было жалко! — Макс говорил на повышенных тонах. Было видно, что ему очень сложно рассказывать об этом. — Такие матери не имеют право на жизнь. Они не думают о детях, несмотря на то, что те страдают. Они готовы убить ребенка, лишь бы он не мешал им жить.

— Она мучилась… перед смертью?

— Нет, это стерва умерла сразу! Мне стало настолько обидно от этого факта, что я не сразу мог совладать с собой. Пришел в себя лишь тогда, когда понял, что размазываю ее кишки по траве.

— Макс! Прекрати!

— Тебе противно, правда? Ты дружил с таким психопатом! — парень резко захохотал и осел на поверхность.

— Я так не думаю!

— А хочешь еще один факт, от которого тебе станет дурно и ты захочешь стереть себе память обо мне навсегда?

Макс неожиданно замолчал, словно обдумывая, говорить или нет.

— Я тебя люблю, — ощущение, что почва ушла из-под ног. Стало вдруг нечем дышать. — Люблю не так, как брат или отец. Совсем иной любовью.

Все оказалось на удивление просто. Я вдруг получил ответы на все свои вопросы. Самый важный для меня человек… Мой защитник, мой лучший друг… Такие слова…

— Хочу быть тем, кто видит, как ты плачешь, хочу быть единственным, кто видит твою улыбку. Хочу пугать тебя и смотреть на твое лицо, перекошенное от страха. А потом хочу успокаивать, утешать, обнимать… Хочу, чтобы ты нуждался лишь во мне.

— А еще, — Макс вдруг оказался совсем рядом. Наши лица находились друг от друга лишь в нескольких сантиметрах. Лишь одно касание губами, а по ощущениям, словно током ударили. — Хочу поцеловать тебя, однако, видимо, не успею…

Что он имеет в виду под не успею? Нам ведь хорошо вместе. Я понимаю его чувства. Я могу их принять. И кажется, что мне даже плевать на все, что он совершил.

— Вот и он! Держите его, ребята! — на крышу внезапно врываются люди в форме. Макс совсем не удивлен. Он спокойно позволяет повалить себя на землю, не препятствует, когда ему надевают наручники.

— Что вы делаете? — я внезапно бросаюсь к Максу, пытаюсь расстегнуть наручники, однако, меня тотчас же грубо отталкивают. — Отпустите его!

— Никак не можем! — констатировал полицейский, который до этого отдал приказ своим людям. — Этот человек двадцать минут назад позвонил в полицейский участок и чистосердечно признался в убийстве Милы Мирошиной.

— Не может быть! — меня захлестывает отчаяние и паника.

Макс решил сдаться? Сам решил? Как так? Значит они собираются его забрать? Они хотят забрать моего Макса? А он так просто меня кидает…

— Прости, что испортил тебе жизнь, — мой лучший друг… нет… мой любимый человек печально смотрит на меня. Я только сейчас осознал. Я люблю Макса. И уже очень давно.

— Дурак, не говори так! — я не могу сдержать слезы, что непрошеным потоком льются из глаз.