Читер (СИ)

Сказать, что ползти было неудобно — это ничего не сказать. Автомат приходилось держать на вытянутой руке, практически у ног, потому что рядом со мной он бы просто не поместился. В итоге я полз только за счет одной руки и частично — ног, поскольку подошвы ботинок скользили по металлу, как по льду. Скорость продвижения была примерно как у напившейся улитки, но постепенно я как-то приноровился, понял, как эффективнее управлять телом, и дело пошло веселее. Скорость выросла уже до скорости перебирающегося с дерева на дерево ленивца.

Периодически попадались отводы в стороны, вверх и вниз, но я, хорошо помня наказ Медведя, продолжал двигаться строго прямо. Мимо проплывали решетки, выводящие в различные помещения Легиона. В каких-то были люди, другие были пусты. Один раз я даже увидел через решетку Ската, который сидел в своем арсенале, сейчас полупустом, и держался за голову с таким лицом, будто его ограбили. Ему даже не было дела до стрельбы и взрывов вокруг.

Я полз никак не меньше пятнадцати минут. Возможно, даже больше — я не мог узнать точно, поскольку не было возможности дотянуться до подсумка, в котором лежал хад. Но это не очень-то и важно. Главное — я дополз.

Тринадцатая развилка по счету. На ней надо свернуть налево и первая же решетка выведет меня в коридор, упирающийся в кабинет Земекиса. Осталось только проползти эти несчастные пятнадцать метров.

И я их прополз. Обливаясь потом, матерясь, таща за собой автомат за ремень, потому что пальцы уже не держали рукоять, но прополз. Кое-как выбил решетку и буквально вывалился из короба вентиляции, ухнув на пол с высоты потолка. Хорошо хоть не сломал ничего — успел немного сгруппироваться.

Медведь снова не обманул. Передо мной была дверь в кабинет Земекиса — точно такая, какой я ее запомнил в свой первый визит сюда. Перед дверью не было никакой охраны, и это логично — сейчас каждый человек на вес золота в совсем другом месте. Судя по всему, Земекис, как и Медведь, не верил всерьез, что вентиляция может представлять такую уж большую угрозу безопасности Легиона.

Я подобрал автомат, снял предохранитель, слегка отодвинул затвор, проверяя наличие патрона в патроннике, разложил приклад, и толкнул дверь от себя.

Сразу же, едва только она открылась, я вскинул оружие, совмещая прицельные и ловя на них одинокий силуэт. Земекис стоял возле стены, усеянной множеством экранов, на которые транслировалось изображение с камер видеонаблюдения. На столе у него заходились воплями и помехами сразу несколько раций, но сам командир Центурии не спешил отдавать приказы. Он просто стоял и смотрел на экраны, сложив руки за спиной.

— Повернись. — велел я, поджав пальцем спусковой крючок. — И руки держи на виду. Ты на прицеле, если что.

— Так-так-так… — задумчиво проговорил Земекис, медленно поворачиваясь ко мне и действительно держа руки на виду. — А я уже думал, что мне почудилось! Я увидел тебя на камерах еще с полчаса тому назад, но решил, что у меня уже паранойя… Оно и логично — вряд ли эти кретины из Ассамблеи сами дотумкали до того, чтобы напасть на Легион, и уж тем более — напасть удачно.

Он говорил как-то странно и несвязно, как будто пьяный, но пьяным явно не был. Он не качался, его язык не заплетался, а в глазах не было того мутного тумана, который характерен для алкашни. И уж тем более не было никакого запаха алкоголя или пустых бутылок.

— А я же предполагал, что у Медведя духу не хватит пристрелить тебя. — продолжил Земекис, не опуская рук. Медведь хороший, исполнительный, но он слишком правильный. Начитался романов о благородстве, долге и всяком таком, и теперь переносит это все в реальный мир. Да и ты тоже. А ведь вы оба на самом деле ни хрена не знаете. Вообще нихренашеньки.

— Ты абсолютно прав. — я ухмыльнулся. — Я ни хрена не знаю. Поэтому я все это и затеял — потому что мне нужно узнать. Я уже понял, что ты меня знаешь, знаешь, кто я, и поэтому пытался меня устранить. Ты назвал меня сорок пятым — почему? Что это значит?

— Сорок пятый это твой личный порядковый номер в проекте «Абьюзер». — спокойно ответил Земекис, словно это он меня держал на мушке, а не наоборот. — Номер, после которого проект уже не продолжался. Номер, который стал проклятьем для всего Аномалиона. Номер, который запер нас всех здесь.

— Чего? — я нахмурился. — Говори предметнее! Что все это значит⁈