Читерство в любви

Я хотела, чтобы он запомнил меня с первой нашей встречи. А сама, как полная дура, сидела все время, глядя на свои колени, не в силах заставить себя поднять взгляд. И когда дошла очередь задать свой вопрос — не придумала ничего лучше, чем спросить то, что саму ужасно интересовало. Ведь ни разу мужчина не упоминал, откуда прибыл, и где живет его семья. Отшучивался, что очень далеко, и только. А мне и правда хотелось это знать.

А затем… Я сама не знаю, как это объяснить. Когда он подошел вплотную, и его дыхание коснулось моей кожи… Его шепот, что заставил колени подкоситься. Я видела лишь волевой подбородок, и мягкие губы перед собой, что двигались, произнося слова. И понимала, что больше без этого жить не смогу.

Помню, как едва выйдя из машины, бросила начальнице, что это место меня больше не интересует. Пешком добежала до родительского дома — это вместо вечерней пробежки — и влетела внутрь. Быстро поднялась на второй этаж, и притормозила перед спускающимся братом.

— О, уже вернулась? И как успехи? Тебя взяли? — тут же забросал вопросами он.

Родители приглашали на праздничный ужин в честь моего трудоустройства. Что ж, его придется отложить, потому что с журналистикой покончено.

— Генри, а вот если бы у тебя была своя автомастерская, ты бы взял меня на работу? — не отвечая, задумчиво произнесла я, постукивая ногой от нетерпения.

Да, я уже все решила, но… Может, я слишком самонадеянна?

— В автосервис? Ни за что!

Я вскинула брови, не понимая, почему так. Он же сам наравне с отцом учил меня, знал, насколько хорошо я разбираюсь…

— Чтобы меня потом забросали насмешками, что какая-то девчонка лучше шарит в машинах? Да не дай бог! — продолжил брат, ухмыляясь над моей реакцией.

— Ты… Ты… — я задохнулась от возмущения, и двинула Генри локтем в бок, за что тут же была схвачена в «братский захват».

И теперь, лежа прямо на ступеньках, я старалась не рыпаться, чтоб брат перестал так сильно сжимать шею локтем. Это была наша шутливая борьба с детства — и всегда все наши споры заканчивались так. Он сильнее, что уж. Зато я упертее, и это все знают.

— С чего такие вопросы, сестренка? Ты же вроде в журнал устроилась…

— Отвали, — беззлобно отозвалась я, вовсе не собираясь отвечать, что собралась делать.

И так моя семья считает, что я немного помешана на видео Чита. Так оно, в принципе и было, но они не понимали, что он — моя судьба! Я полюбила его, и сегодня только убедилась в своем чувстве.

ГЛАВА 5

Аглая

— Тебя что, не взяли? — глаза брата расширились, а хватка ослабела, позволив мне выскользнуть, и встать на ноги.

— Отстань, Генри! Я серьезно.

Развернувшись, спустилась на кухню, где мама накрывала на стол. Увидев меня, она улыбнулась.

— Глаша! Тебя можно поздравить?

— Аглая, — проворчала, как обычно, поправляя свое имя, — нет, мам. То есть, я не знаю, я сама ушла раньше, чем они озвучили решение.

— Ох, Глаша! Ты в своем репертуаре! — нахмурилась мама, тем не менее, ставя передо мной полную тарелку рагу.

— И что дальше, дочь? — весело отозвался папа, входя в кухню, — пойдешь дворы мести?

— Скорее, автомобили чинить, — ухмыльнулся брат, следом залетая в кухню, и плюхаясь рядом, — колись, сестренка, какая муха на сей раз укусила?

Я моментально надулась, и спряталась за большой чашкой с чаем. Несмотря на то, что съехала от родителей уже полтора года назад, у меня по-прежнему была здесь собственная кружка, из которой пила только я, приезжая в гости. Мама говорила, что так будет всегда, потому что их дом — мой дом, и я всегда могу вернуться сюда, когда захочу. Это была политика моих родителей — быть рядом, но не надоедать; всегда быть готовыми прийти на помощь — но не лезть без спросу. Я невероятно ценила такое отношения в семье, но вот брат, зараза, был исключением.

Что ж, в семье не без…

— Генриет, отстань от Глаши, — нахмурилась мама, и на сей раз мы с братом застонали одновременно.

Еще одна фишка родителей — необычные имена. И если уж мое — Аглая — не было чем-то эпичным, только сокращение бесило, то уж на брате они отыгрались по полной. Генриет почему-то казалось всем мальчишкам во дворе женским именем, и раньше над братом нещадно издевались. Пока тот не подрос, и не пошел в секцию бокса. После этого гонору у соседских как-то сразу поубавилось, а Генри стали называть только так, и никак иначе.

Кроме мамы с папой, разумеется.

— Так что случилось, Глаш? — мама обеспокоенно присела рядом, закатав широкий рукав домашнего платья, и подперев щеку рукой.

Вздохнула. Объяснить придется, хоть и не все.

— Я поняла, что работа в журнале — это не то, чем я хочу заниматься. Попробую себя в чем-нибудь другом.

Мама с папой переглянулись.

— Третья работа с тех пор, как ты от нас съехала, — осторожно заговорил отец, — и со всеми одно и то же. Сперва тебе нравится, а затем резко бросаешь. В этот раз даже устроиться толком не успела. Мы, конечно, только за поиски себя, но ты уверена, что все делаешь верно? Журналистика — то, что тебе нравилось всегда.