Чюрлёнис

Маркевичи дружили с семьей де Ласси. Дружили взрослые – подружились и дети. Мария Ундойтч, воспитательница Пети и Кати де Ласси, предложила заниматься с Кастукасом музыкой, а затем и с его братьями Пятрюкасом и Йонукасом. Мария блестяще играла на пианино, любила играть и на органе. Случалось, подменяла Константинаса в костеле.

Кастукасу чем-то не понравилось то, как с ним занимается «барышня» Ундойтч – трудно сказать, в педагогическом ли плане или в музыкальном (может быть, ее не устраивала склонность воспитанника к импровизации?), он заупрямился и перестал ходить на уроки.

Дома за пианино он садился без чьих-либо понуканий и не спешил закрыть крышку инструмента.

Прислушавшись к тому, что исполняет сын, отец как-то спросил:

– Что ты играешь? Не узнаю.

– Я и сам не знаю, что, – отвечал сын. – Я просто играю, и все.

Отец купил нотную тетрадь и посоветовал Кастукасу записывать то, что он исполняет. Какое-то недолгое время Кастукас послушно выполнял наказ отца, но неожиданно перестал. Объяснил так:

– Я не успеваю за собой записывать.

Эта история из книги воспоминаний Ядвиги Чюрлёните, которая, напомним, была младше Кастукаса почти на четверть века. Она пересказывает чей-то рассказ. Так ли было на самом деле? Позволим себе усомниться – он был еще слишком мал, чтобы «записывать за собой». Да и владел ли он в том возрасте нотной грамотой?..

Время для игры на пианино у Кастукаса находилось всегда – его не приходилось отвлекать от детских забав, которые, конечно же, не были ему чужды. Вместе с соседскими мальчишками летом купался, ловил рыбу в озерах, в Немане. Вечером, проголодавшиеся, всей оравой вваливались в гостеприимный дом Чюрлёнисов, и за большим обеденным столом «тетушка Чюрлёнене» потчевала их – с пылу с жару – восхитительными картофельными блинами – драниками.

Августовским днем дружной компанией отправились в деревню Ратнича на большой храмовый праздник; потом долго вспоминали, как весело и торопливо шли лесной дорогой, как пили в корчме хлебный квас с изюмом и слушали рассказы корчмаря о Польском восстании 1863–1864 годов, участником которого он был.

В 1885-м Кастукас окончил начальную школу. Ему десять лет. Деньгами для дальнейшего обучения сына семья не располагает. Да и дома дел для него невпроворот. Все меньше времени Кастукас проводит с друзьями – все больше с братьями и сестрами, число которых постоянно увеличивается. Каждые два-три года в семье Чюрлёнис прибавление! Как обычно в многодетных семьях, старшие воспитывают младших. Больше всего всегда достается самым старшим. Самый старший – Кастукас. Чем ему только не приходилось заниматься! Даже плетением косичек сестрам.

Кастукас устраивает игры, прогулки, придумывает развлечения.

«Фантазия его была неиссякаема, и не было предела его доброте и сердечности. Такие отношения с младшими в семье сохранились на всю жизнь», – напишет в мемуарах Ядвига Чюрлёните.

Не обходилось и без конфликтов. Более других бывал непослушным Пятрюкас. Братья и сестры называли его Пятрюкас-Самсон. Не всегда у воспитателя хватало терпения, мог и шлепнуть. У обиженного Пятрюкаса-Самсона даже сорвалось с языка:

– Мачех!

Братья и сестры посмеялись над «мачехом», но получилось так, что Мачехом стали называть не Кастукаса, а Пятрюкаса-Самсона.

Кастукас учил младших читать и писать.

Доктор же Маркевич, всякий раз привозя из Варшавы Чюрлёнисам ноты, говорил Константинасу:

– Кастукасу необходимо серьезно заняться музыкой.

В числе пациентов Иосифа Маркевича был князь Михаил Огинский[11], приезжавший в Друскеники из своего имения в Плунгянах[12].

Князь был внуком Михаила Клеофаса Огинского, политического деятеля Речи Посполитой и Российской империи, одного из лидеров восстания Тадеуша Костюшко, почетного члена Виленского университета, члена Правительствующего сената (et cetera, et cetera, et cetera); Михаил Клеофас, как бы теперь сказали, был композитор-любитель, он автор полонеза «Прощание с Родиной», широко известного как «Полонез Огинского».