Чиж. Рожден, чтобы играть

Если Чиж и ощущал себя хипаном, то глубоко внутри: "Я даже не знал, как выглядит пацифик, но длинные волосы и электрогитара — это значило: свобода, ветер, кайф". Зримые представления об этих понятиях пришли из английского фильма "О, счастливчик!", который наши чиновники от культуры весьма опрометчиво запустили в кинопрокат.

— Я его смотрел, не знаю сколько тысяч раз, — вспоминает Чиж. — Мне было абсолютно наплевать на сюжет, хотя там замечательная, острая сатира на буржуазное общество. Но я сидел и ждал вот этот кусок, когда на экране появится Алан Прайс со своими музыкантами и будет петь "Poor people" или "Oh, Lucky Man!".

Это не был саунд-трек, музыка за кадром — по ходу фильма зрителю показывали тускло освещенную комнату (чуть ли не подвал), в которой плавал сизый табачный дым, лохматых музыкантов с гитарами, вольготно рассевшихся на стульях. Гёрл в мини-юбке приносила им пиво и ставила бутылки прямо на колонки. Лучшей пропаганды "рок-н-ролльного образа жизни" было трудно придумать!..

В фильме есть эпизод, когда главный герой (его играл Малькольм Макдауэлл), «голосуя», подсаживается в микроавтобус к этой кочевой рок-группе и — "со свистом северного ветра по шоссе" — катит с ними в Лондон. Эта сцена каждый раз приводила Чижа в дикий восторг: "У меня тогда была мечта — не пойми где какая репетиционная точка, куда ты едешь, зачем, но куда-то едешь. И шампанское, и апельсины на завтрак. И ты свободен!..".

(У виолончелиста «Аквариума» Севы Гаккеля, который старше Чижа на восемь лет, этот эпизод вызывал схожие эмоции: "Меня восхитило, что эти люди просто путешествуют и спят прямо в автобусе. Это была модель того, как должна жить группа. С тех пор у меня появилась так и не осуществившаяся мечта путешествовать со своей группой на своем автобусе").

Именно тогда Чиж решил, что станет профессиональным музыкантом: "Я ходил с гитарой по городу и пел песни, иногда такие известные иностранные хиты, на которые сейчас у меня наглости не хватит. Я тогда пел все подряд. Девушкам особенно нравилась песня "Напиши мне письмо". Я орал так, что люди в микрорайоне окна закрывали".

1976: "НАРОДНИК"

"Меня часто спрашивают, что бы я хотел изменить в жизни, начни я ее заново, и я говорю: я пошел бы в колледж, чтобы изучить музыку. Мне кажется, обучение музыке могло бы сделать мою игру лучше"

(Би-Би Кинг, King of the Blues Worldwide).

"Джаз — это способ поумнеть"

(Алексей Баташев, искусствовед).

Осенью 1976-го, выдержав конкурс в 12 человек на место, Чиж поступил в Дзержинское музыкальное училище, на отделение народных инструментов. Барышни, которые составляли почти 90 процентов, шли сюда за надежной профессией, за "хлебной карточкой". Юноши — чтобы творчески себя реализовать. Многие планировали продолжить учебу в институте или консерватории. Возможно, поэтому педагоги относились к ним либерально, полагая, что эти амбиции заставят молодых людей заниматься самостоятельно. Пользуясь поблажками, парни постоянно убегали на «халтуры» — заработанные там деньги были солидным приварком к стипендии.

Прямо в коридорах училища, как на музыкальной бирже, стихийно возникали и тут же распадались, чтобы вновь возникнуть, масса бэндов. Относительно стабильные составы играли в ресторанах ("лабухи") и на танцплощадках. Другие собирались, чтобы обслужить разовые мероприятия, вроде похорон ("жмуры") и свадеб ("браки"). Музыканты в этих шабашках с легкостью меняли свое амплуа: сегодня — барабанщик, завтра — клавишник, послезавтра — трубач. Инструменты, аппаратура, репертуар, новые приемы игры — все это хаотично переходило из рук в руки. В итоге каждый выпускник музучилища становился «человеком-оркестром». (Правда, платить за эту универсальность приходилось кучей пропущенных лекций и тяжелыми похмельями "после вчерашнего").

Но первокурсник Чиграков — в специально купленном костюме, с галстуком, коротко стриженный — только пропитывался новыми впечатлениями. Свою жизнь в училище он вообще определяет как непрерывную цепь потрясений. Она началась, когда Чиж еще сдавал вступительные экзамены: на крыльце он увидел парня, который держал в руках «62–66», битловский сборник-двойник.

— Я стоял, как зачарованный. Как будто не жрал четыре года, а у парня в руке — бутерброд… Он разговаривал с барышней, и я долго не решался к нему подойти. Потом все-таки пересилил себя: "Извините, пожалуйста! Можно посмотреть пластинку?". Он раскрыл, со всех сторон показал. "Знаете, — говорю, — а вы не могли бы подержать ее так, я запишу названия песен, как они правильно пишутся". И я стоял, путая буквы, с дрожью в коленках. А потом просто вглядывался в эти снимки, в оформление обложки, потому что это — Первая Настоящая Пластинка «Битлз», Которую Я Вижу. Чувствую: сейчас кончу!..