Чиж. Рожден, чтобы играть

По вечерам под окошком квартиры бушевали нешуточные страсти: булькал портвейн из горла, слышались победные вопли, мат и девичий визг. Вскоре появились первые жертвы: убитые, изнасилованные и покалеченные. Кого-то увезли в колонию для малолеток.

"Стычек с гопниками я старался избегать, — вспоминал Чиж. — Ненавижу драться. Но приходилось. С кем? А разве поймешь, когда пятьдесят на пятьдесят. Ты вмазал, тебе вмазали… Как стадо бизонов бежали, и надо было в сторону отскочить, чтоб не затоптали. Мне гораздо интереснее было дома посидеть — пластинки послушать, по газетам постучать — барабанчики такие".

BEST FROM THE WEST: ТЛЕТВОРНОЕ ВЛИЯНИЕ ЗАПАДА

"Петька спрашивает Чапаева:

Василь Иваныч, ты за какую группу — за «Битлз» или за "Роллинг Стоунз"?

А Чапаев ему и отвечает:

Я, Петька, за ту, в которой Джон Ленин играет! (анекдот 1970-х).

"Иногда эти передачи, к сожалению, достигают своей цели. Наслушается их юный человек, еще на сформировавший своего мнения о жизни, и музыке в том числе, и заявляет: "Только рок-музыка достойна существовать, а все остальное надо выбросить на помойку…". Что это — все остальное? Наше народное наследие, классическая музыка и наши песни, с которыми отцы и деды воевали, поднимали страну из руин… Все это, значит, не то, а вот не слышал новую запись «Куин» — серость. Не знаешь новую группу «Каджагугу» — тупица. Человек приходит к духовной нищете. Такова, собственно, цель музыкальных программ западных радиостанций". (Из статьи "Барбаросса рок-н-ролла", "Комсомольская правда", 1984 г.)

По-настоящему Чиж «подсел» на битлов лет в четырнадцать. Сентиментальные детские ощущения были не в счет. Теперь он воспринимал их песни как начинающий музыкант. Ставшая навсегда любимой "Eleanor Rigby" зацепила его прежде всего своей мелодикой, не по-советски причудливой и трогательной. (Смысла текстов он по-прежнему не понимал, поскольку учил в школе немецкий язык: "Может, к счастью, потому что, как мне сказали, если бы ты битлов перевел когда-нибудь, просто охренел бы! Особенно ранних. Я придумывал свой перевод, про любовь").

Первым альбомом Beatles, который Чиж целиком прослушал у соседа на магнитофоне «Романтик», стал "Let It Be". Вот здесь-то и пригодилось знание сольфеджио: чтоб не забыть гармонии, Чиж решил записывать битловские песни на ноты. "На лето я уезжал в Москву к маминой сестре, тете Пане, у них был магнитофон. Я брал у приятеля бобину и там всё досконально записывал — все аранжировки, кто какую партию играет".

Вслед за битлами пришла очередь хард-роковых Deep Purple. Пленки с культовыми альбомами вроде "Machine Head", "Deep Purple In Rock" Чиж брал у приятелей в комплекте с катушечными магнитофонами. Главным достоинством «бобинников» считались три скорости, необходимые для профессионального роста. Обычно пластинки перезаписывались на 19-й скорости. Прослушивая затем бобину на 9-й, замедленной, можно было спокойно, нотка за ноткой подобрать на аккордеоне гитарные партии Риччи Блэкмора или клавишные трели Джона Лорда. Для совсем тупых существовала 4-я скорость.

— И вот в 7-м классе, лет в четырнадцать, я как-то в одночасье начал расширять свой музыкальный кругозор. Мне вдруг резко начала нравиться классическая музыка. И тут еще нагрянула моя первая любовь, Рита Романова…

Эта история случилась в зимнем пионерлагере. Саунд-треком к ней был битловский "Белый альбом". Под звуки "Dear Prudence" Чиж танцевал (разумеется, на "пионерском расстоянии"[8]) первый в своей жизни медленный танец с барышней: "Включился "The Beatles", и на второй песне мы расходились по парам". Но, проводив свою подругу на место, он тут же прилип ухом к магнитофону, чтобы запомнить аккорды других 28 песен с этого альбома-двойника.

— Раньше у каждого в пионерлагере был свой песенник, — рассказывает Чиж. — Естественно, я тоже завел себе такую тетрадку. И, чтоб перед девчонками «показаться», писал сверху текстов аккорды, а они всё спрашивали: "А что это такое?..". Я же не просто писал ля минор, до мажор — я писал Am7, Hm6, C7… И вот все это разом свалилось на меня — я был совершенно очумевший. Плюс интересные занятия по сольфеджио и аккордеону. И я уже знал четыре аккорда на гитаре — Васька Солдатов показал, мой одноклассник, живет в соседнем доме, до сих пор дружим. У него была маленькая дамская гитара. Начинали с "Шизгары",[9] а когда вышла советская пластиночка «Криденс», "Cosmo's Factory", я пытался подобрать эти соло своими корявыми пальчиками…

Все, что было связано с западной рок-музыкой, становилось предметом разговоров, обсуждений и споров в кругу своих единомышленников. В этот устный рок-эпос, кроме изложения реальных фактов, входил целый пласт самых невероятных историй, баек и анекдотов, порожденных отсутствием достоверной информации.