Чижик-Пыжик. С вопросами и ответами для почемучек

Белки, живущие в разных местах, отличаются не только по окраске но и по размеру. Белки, обитающие в Сибири, несколько крупнее тех, что живут в европейской части нашей страны, и имеют более густой и пушистый мех.

Разве можно так переселять животных? Или только так и расселяются?

Для многих животных характерны миграции, или перемещения, во время которых они могут заселять новые места. Кроме того, с развитием транспорта животные научились путешествовать на кораблях, самолетах и поездах. Но бывают случаи, когда человек переселяет животных с места на место. Такие работы называются акклиматизацией и требуют подготовки.

Тополя

От станции до совхозного поселка Малиновка не более километра. Мой багаж состоял из заплечного мешка и походной сумки. Меня должен был встретить главный агроном совхоза, но, видимо, он проспал. И немудрено — поезд пришел в четыре часа утра. Мне указали дорогу, и я направился в Малиновку.

Дорога была на редкость прямой. Буквально как струна. По обе стороны дороги росли довольно большие тополя. Они так украшали ее, что слово «аллея» мне показалось более точным для этого зеленого коридора.

Я не прошел и ста шагов, как увидел бегущего навстречу мне человека.

«Наверно, это и есть проспавший Николай Иванович Чумаков?» — подумал я.

Так и оказалось.

Мы познакомились «очно», до этого мы были знакомы только телефонно. По телефону Чумаков зазвал меня в Малиновку, чтобы посмотреть новейший сорт гороха.

Главный агроном еще раз представился мне, и мы пошли вместе. Ему не терпелось, и он сразу же начал рассказывать о достоинствах своего гороха. Заметив, однако, что я любуюсь стройными тополями, Чумаков сказал:

— Все почему-то на них обращают внимание.

— На них нельзя не обратить внимание. Они все, как один. И такие стройные. Неужели вы не замечаете этой красоты? — спросил я.

— Да нет, замечаю. Только я как-то стесняюсь обращать внимание на эту красоту.

— Почему?

— Нескромно.

Я не понял ответа и переспросил:

— Почему же нескромно?

— Лучше не спрашивайте. Я уже побывал в хвастунах за эти тополя. Рассказывал как-то одному приезжему, а он не поверил. Не поверил и сказал мне, что будто бы я люблю набивать себе цену. Я цены никакой не набивал. Я сказал то, что было…

— Что же было-то?

— Увольте. Честное слово, увольте. Я боюсь, что упадет от этих тополей нехорошая тень на наш хороший горох.

— Нет уж, не уволю, — сказал я, чувствуя, что с тополями связано что-то интересное. — Коли начали, Николай Иванович, так рассказывайте!

Мой новый знакомый густо покраснел, потом предупредил:

— Тогда я не чистую правду расскажу. Потому что правда не очень правдоподобно выглядит. И мне даже самому теперь не верится, что было это именно так. Слушайте.

И он принялся рассказывать

* * *

— В нашей Малиновке, которая тогда еще была деревней, а не совхозным поселком, жил мальчик. Не я. Этот мальчик очень тянулся к растениям и с малых лет так любил их, что его родители начали побаиваться, как бы их сыночек не свихнулся на этом. Посудите сами, если у него в двенадцать лет не только свои парники, но и теплица собственной конструкции. И как-то этот самый мальчик, который уже очень много знал о растениях, удивился самому простому — живучести тополей. Надо сказать, что и теперь, спустя много лет, этот мальчик, получив высшее агрономическое образование, не перестает удивляться чуду тополиного черенка.

А в те годы он даже не поверил, что из черенка длиной немногим больше карандаша может вырасти дерево. Но журнал, в котором он прочитал статью от тополях, утверждал именно это. Там говорилось, что по весне обычно стригут старые тополя и выбрасывают их ветви. А между тем из каждой ветки можно нарезать не один десяток черенков. Так и сказано было в журнале.

Раздобыв тополиных веток, мальчик нарезал из них черенков и посадил их в землю. Одни полил, а другие для проверки оставил без воды

Прошла неделя, лопнула верхняя почка и дала листки. А потом из листиков стала расти веточка. Хлыстик такой. И можете себе представить, уже к осени эта веточка переросла парнишку чуть не в полтора раза. Почти деревце. Но деревце без ветвей. Теперь ему нужно было дать ветви. Это проще всего.

Каждый хлыст или ствол будущего тополя мальчик обрезал. Оборвал с хлыста лишние листочки и оставил их по пять-шесть, чтобы из них выросли ветки, а верхушку укоротил. Весной на месте каждого оставленного листочка или, вернее, почки появились веточки. Начала образовываться крона. Точно, как было написано в журнале. И это, верите или нет, было интереснее самой интересной сказки…