Чижовское кладбище [СИ]

Но это был далеко не студент и даже не студентка. Довольно пожилая, но вполне симпатичная женщина смотрела на него с жалостливыми глазами. И судя по ее строгому костюму, она работала в этом институте.

Ведь только настоящий преподаватель будет ходить в потертом утепленном пиджаке не по размеру, который давно пора забросить на дачу. При этом надменно игнорируя свои более нормальные вещи, которых, как правило, в достатке.

Дама стеснительно озиралась по сторонам и не решалась ничего сказать первой. Как будто, это был экзамен, к которому она не была подготовлена.

Но у Виктора Борисовича не было времени и сил бороться с ее стеснением. Поэтому он начал первым.

— Здравствуйте. Вы что-то хотите? Вы преподаете здесь?

— Да. Преподаватель истории. Простите, что подошла. Я про вас слышала… — Заявила она и на глазах у нее появились слезы.

— Это уже радует. У вас что-то конкретное?

— Да. Вполне себе, Виктор Борисович, — при этом раздался всхлип, который отразился эхом от стен большой, пустой комнаты.

— Не стесняйтесь. У меня еще есть время. Немного времени…. Говорите, — как можно ласковее произнес профессор. — И успокойтесь. А то я ничего не пойму.

— Хорошо. Постараюсь, — нежданная гостья вытерла лицо рукой, сделав это как-то растерянно и по-детски.

Профессор заглянул ей в глаза, читая там боль и страдания.

— Дело в том, что я не верила ни во что раньше. Но недавно мой муж погиб. Так получилось. И вот… мне кажется, что он еще живой. И я плачу (она сглотнула слюну и шмыгнула носом). Я не могу себя сдерживать. Как мне сделать, чтобы это прошло? Мне хочется покоя. А я вечно его вижу, как живого, как вас…

— Слезы. Слезы их оставляют здесь. Меньше плачьте, а иначе ваш муж не сможет уйти, — сухо сказал Виктор Борисович, как будто это был простой вопрос, который он решал десятки раз в день.

— Но мне с одной стороны и не хочется, чтобы он уходил. Одной плохо, и я не могу, — после этого, дама в сером деловом платье сделала паузу. — Господи, что я говорю, как сумасшедшая.

— Ничего страшного. Это бывает. Главное здесь соблюдать противоположность. Если вам хочется, чтобы он остался, вы должны его отпустить. А если вам хочется, плакать, то вы должны успокоиться. Все просто.

Говоря это, профессор заметил, что из-под «наркомовской» прически дамы медленно струится красная жидкость. И она при этом не обращает никакого внимания на такую проблему.

Капли спокойно текли по вискам, переходя на щеки и падая на пол. Виктор Борисович молча смотрел на это некоторое время. Ему хотелось верить, что все это лишь обман зрения. Но потом он все-таки произнес:

— Что с вами? У вас кровь на голове. Вы в порядке?

— Все нормально. Это из-за давления. Спасибо за ваш совет.

Женщина улыбнулась, несмотря на то, что ее лицо почти полностью стало красным. И эта улыбка была больше похожа на оскал, чем на выражение радости.

— А с кем это вы разговариваете? — Раздался девичий, любопытный голос.

Студентка небольшого роста заскочила в аудиторию, как певчая птица в открытую форточку.

Лицо профессора дернулось, чтобы дать ответ. И только тут он заметил, что рядом с ним никого нету.

— Так… Это эксперимент… — Промямлил пожилой мужчина в недоумении.

— Понятно. А я телефон забыла, — девушка сверкнула своим смартфоном в доказательство слов. — Вы странный. — Хихикнув добавила она.

Виктор Борисович не стал отвечать девушке. Он лишь проводил молодую особу глазами. А после этого потер себе голову, как бы надеясь вытряхнуть из нее все ненужное.

Затем, легкими шагами своего худощавого тела он направился к выходу, прихватив с собой все, что принес сюда.

В коридоре мужчина обратил внимание на доску объявлений, где обычно висели расписания пар и мероприятий.

«Помним и скорбим» красовалась надпись на самом видном месте, которая была размещена на листе А4.

И под этой надписью во всех красках было расписано ДТП, в котором пару недель назад погибли сразу двое талантливых преподавателей с большим стажем, которые являлись по совместительству мужем и женой.

Мужчину Виктор Борисович ни разу не видел и не мог узнать. А вот женщина была его знакомой. Знакомой, с которой он познакомился двадцать секунд назад…

— Они меня чувствуют. Это не хорошо… — подумал профессор и резкими шагами поспешил к выходу.

Он постарался ни о чем не думать и ничего не прокручивать в своем сознании. Дурные мысли убивают личность. И он, как ученый, это прекрасно понимал. Поэтому фактически на «автопилоте» пожилой мужчина направился по нужному ему курсу.

Отмытая до блеска лестница и такие же «лакированные» коридоры, залитые желтым светом, быстро промелькнули у него за спиной. Их примеру последовал пост охраны и довольно большая стеклянная входная дверь.

Виктор Борисович вышел на крыльцо, с которого открывался не плохой вид на вечернюю улицу города, покрытую машинами и фонарями.

Стоя здесь, на этом студенческом крыльце можно было снять несколько неплохих кадров для журнала о ночной жизни и клубном отдыхе.