ЧК за работой

Основным методом работы секретных резидентов была вербовка людей, имевших доступ к секретной информации. Особое внимание чекистов при этом привлекали западные дипломатические миссии, и наибольших успехов ОГПУ достигло именно в перлюстрации дипломатической почты.

Агабеков подробно описал технику такой работы, практиковавшуюся в Иране, когда давал показания представителям западных спецслужб. Глава бельгийской разведки барон Ферхюльст сначала не поверил, что вся бельгийская дипломатическая почта в Персии перлюстрировалась ГПУ. По свидетельству барона, Агабеков в ответ на это предложил провести эксперимент. Ему был дан запечатанный и прошитый конверт, он вышел в соседнюю комнату и через полчаса вернул его в целости и сохранности, при этом сообщив точное содержание бывшего в пакете документа. Ферхюльст был буквально "покорен" высоким профессионализмом работы бывшего советского резидента2. Для Интеллидженс сервис также было полной неожиданностью, что с 1926 г. советская разведка имела в своем распоряжении копии почти всех сообщений из Англии, адресованных в Тегеран и даже в Индию. Всего люди Агабекова, работавшие в Мешхеде, вскрывали ежемесячно свыше пятисот секретных дипломатических писем. Для англичан и бельгийцев это была весьма малоприятная новость, тем более, что им было вполне ясно – аналогичные службы ОГПУ успешно действовали в большинстве советских полпредств по всему миру. Советская разведка, видимо, затрачивала на подобные операции небольшие деньги. Во всяком случае, в Мешхеде за каждое переданное ОГПУ английское или персидское письмо местные почтовые чиновники получали всего два доллара, а за любое другое – один доллар. После того, как Агабеков раскрыл эту систему, англичане и их бельгийские коллеги смогли принять меры для прекращения систематической перлюстрации дипломатической почты.

Работа агентов, завербованных сотрудниками иностранного отдела, оплачивалась из специальных фондов ОГПУ. Бюджет отдела был строго засекречен и ежегодно утверждался в обход общепринятого порядка. Предполагаемая смета не поступала в Народный комиссариат финансов СССР, а направлялась непосредственно в Политбюро Центрального Комитета партии. В 1929- 1930 гг. бюджет иностранного отдела составлял, к примеру, один миллион пятьсот тысяч долларов. Большая часть этих денег шла на оплату деятельности секретных резидентов. Каждый из них ежегодно отчитывался об истраченных суммах, прилагая расписки своих платных агентов. Именно таким резидентом в Стамбуле и был автор воспоминаний к концу своей работы в разведке.

Назначение Агабекова в Стамбул было связано с тем, что бывшего резидента Я. Г. Блюмкина, знаменитого участием в убийстве германского посла графа Мирбаха в 1918 г., отозвали в Москву. Сеть агентов ОГПУ на Ближнем Востоке осталась без руководителя. По указанию начальника иностранного отдела М. А. Трилиссера новый резидент должен был обратить особое внимание на палестинские события. Политическое руководство СССР намеревалось использовать столкновения между евреями и арабами в своих интересах. В зависимости от того, чью сторону в конфликте приняло бы британское правительство, Сталин планировал организовать поддержку другой стороны и тем самым закрепить свои позиции в стратегически важной Палестине на случай войны.

[2] См.: Б а ж а и о в Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. М., Инфодизайн, 1990. С. 269.

Агабеков прибыл в Турцию по подложным документам под именем персидского коммерсанта Нерсеса Овсепьяна и успешно натурализовался, используя в основном связи с армянскими купцами. Вообще в Стамбуле и его легальная, торговая, деятельность и работа конспиративная, разведывательная, были в значительной мере основаны на широких контактах с членами армянской колонии. Традиции взаимной поддержки и помощи землякам создали благоприятную почву для активной шпионской работы, получения разнообразной информации и вербовки агентов.