ЧК за работой

– Пока достоверно неизвестно, но есть слухи, что племя Пуштекуха тайно поддерживает восставших. К бахтиарам же повстанцы послали делегатов для переговоров о совместном выступлении. Шах тоже посылает военного министра Сардар-Асада к бахтиарам77, чтобы удержать от присоединения к восставшим,- ответил доктор, нас очень интересовало восстание в Луристане, где находилась шоссейная дорога, которая должна была соединить непосредственно Тегеран с южными провинциями Индиии.

– Доктор, я сегодня должен выдать вам жалованье, пишите расписку на 120 туманов,- попросил я.

– Большое спасибо. Я как раз очень нуждаюсь в деньгах и уже приготовил расписку,- сказал он, и вынув из кармана клочок бумаги, подал мне.

– Доктор,- спросил я, читая расписку, где он подписался номером первым,- а какую кличку вы носили при царе?

– О, я тогда работал у одного полковника, и он мне дал кличку "Филин". Это, кажется, русская фамилия?- спросил он.

– Да, да!- подтвердил я и только в тот момент ясно увидел, что он очень похож на филина.

– Ну, я не буду вам мешать работать,- сказал я, передав доктору деньги, и вышел из канцелярии.

Не успел я позавтракать, как раздался звонок внутреннего в посольстве телефона. Это Орбельян, заведывавший одной из групп секретной агентуры, просил разрешения придти с докладом. Официально он работал корреспондентом ТАСС при посольстве, фактически же в течение пяти лет был одним из предприимчивых агентов в ГПУ.

Я перешел в приемную комнату, и спустя короткое время пришел Орбельян: 30-летний молодой брюнет, с крупными чертами лица и толстыми губами, он производил впечатление медлительного, спокойного человека. В руках у него портфель с бумагами, который он, усевшись, положил на стол.

– Ну, давайте, начнем,- предложил я. Орбельян, раскрыв портфель, медленно вынул аккуратно сложенные пачки бумаг.

– Источники NoNo 4 и 9 вчера доставили досье о дорожном строительстве в Персии, которое вы просили достать. Тут маршрут будущей Трансперсидской железнодорожной линии и смета, представленная министром финансов Носратэ Довле и утвержденная Советом министров,- докладывал Орбельян, передавая одну из пачек.- Кстати No 4 хочет выехать через неделю в Германию на лечение и просит перед отъездом свидания с вами,- добавил он.

– Ладно, об этом поговорим позже, давайте дальше,- ответил я, чувствуя, что No 4 будет просить денег.

– Вот тут несколько рапортов представителя Персидского правительства при правлении Англо-Персидской нефтяной компании от источника No 16. Две шифрованные телеграммы поверенного в делах Персии в Багдаде на имя председателя Совета министров от источника No 33,- продолжал Орбельян, передавая новые бумаги.

– А, это очень важно. А как поживает 33-й номер?- спросил я.

– Он уже не боится давать нам шифровки и очень благодарен за 300 туманов, которые я ему передал. Он тоже очень хочет увидеться с вами,- ответил Орбельян.

– Да, с ним нужно встретиться. Это нужный источник. Когда будет удобнее с ним встретиться?- спросил я.

– Если хотите, сегодня в 10 часов вечера,- предложил он. Я согласился и сделал пометку в своей записной книжке.

– Вчера ночью источник No 10 доставил двенадцать дипломатических пакетов. Отметьте это также,- сказал Орбельян,- кроме того, десятый номер просил передать, что выданный ему сахар он уже продал, а новую партию сахаротрест без вашего разрешения не отпускает. Затем он просит, чтобы ему отпустили еще какой-нибудь товар, ибо одним сахаром никто не торгует, и купцы на базаре начинают подозревать, что тут дело нечистое. Он просит мануфактуры и спичек,- добавил Орбельян.

– Хорошо, я сегодня устрою, чтобы ему выдали нужный товар. А что у вас еще?

– Больше ничего. Напоминаю, что у вас на сегодняшний вечер свидания в 8, 9, 10 и 11 часов. Да, а что мне ответить номеру четвертому?- опять спросил он.

– Дайте ему 100 туманов на лечение. Я сообщу в Москву о его проезде, и его там встретят и свяжут с берлинской резидентурой. Дайте ему пароль для встречи в Москве. А мне с ним видеться нет смысла.

Мы вышли вместе и направились в канцелярию.

Там уже кипела работа. На одном из столов лежала куча пакетов с сургучными печатями. Тут были пакеты почти всех дипломатических миссий в Тегеране. Некоторые из них лежали распечатанными. Над одним из них, клонившись над столом, работал мой помощник Макарьян. Он почти еще мальчик. Ему не больше 23-х лет, выдающийся подбородок говорит о решительности, выражение глаз о настойчивости его характера. Он медленно вводил костяную ручку в полувскрытый конверт и осторожно вскрывал его шире. В углу за маленьким столиком сидела молодая шатенка – наша машинистка и стучала на машинке.

– Здорово, Сурен, что так долго возишься с почтой?- спросил я.

– Да вот из-за бельгийских пакетов,- ответил он, продолжая работать,- представь себе, на двух бельгий-их пакетах я потерял больше времени, чем на остальных десяти. Этот бельгиец всегда смазывает внутренний пакет гуммиарабиком78 и вкладывает в другой, и пока отдерешь, проходит два часа времени. Зато смотри, какая работа. Нельзя найти следов вскрытия,- хвалился Макарьян.