ЧК за работой

– А вы там в ГПУ, уж если даете материал, так давайте и факты. А то, что это такое? Вызвали человека из Берлина, а его и спросить не о чем. Зря деньги бросаем на разъезды,- обратился он в мою сторону.

Заседание ЦКК продолжалось в том же духе до 5 часов дня. Суд и расправа тут короткая, как убедился читатель. Несколько вопросов выжившего из ума старика-председателя и человек мог потерять партийный билет. А потеря партийного билета в СССР значит потерять все – работу, квартиру, продовольственную карточку и благонадежность. Кодексом законов в ЦКК служат последние директивы партийного аппарата. ЦК постановило на съезде сократить членов партии непролетарского происхождения или выходцев из других политических партий, и ЦКК, придираясь к каждому пустяку, выбрасывает из партии таковых. Только личные связи могут спасти от исключения. Имея за собой сильную руку, как, например, Мерц имел Бухарина, можно безнаказанно делать все, что угодно.

ЦКК – это прекрасно выдрессированный аппарат Сталина, посредством которого он морально уничтожает своих врагов и нивелирует партийный состав в нужном ему направлении.

Физически же добивает сталинское ГПУ.

Глава XXV. Сталинская авантюра войны

Организация экспедиции переодетых советских войск в Афганистан, как известно состоялась. 800 отборных красноармейцев-коммунистов, переодетых в афганскую форму и вооруженных большим количеством пулеметов и артиллерии, были сконцентрированы на берегу Аму-Дарьи под городом Термез13' и готовились к переправе через реку. Все баржи, каюки, моторные лодки со всей реки были пригнаны туда же для переправы войск. Ранним утром эскадрилья из 6 аэропланов, нагруженных бомбами и с установленными пулеметами, поднялась с Термезского аэродрома. Взяв высоту, аэропланы направились к противоположному берегу реки, где находился афганский пограничный пост Патта-Гиссар, охраняемый полсотней афганских солдат. Услышав шум моторов, афганские солдаты выбежали из своих шалашей поглазеть на аэропланы, которые, как они думали, направлялись в Кабул. Но они ошиблись. Аэропланы, сделав развернутым фронтом два круга, снизились над постом и внезапно пулеметный сильный дождь стал поливать несчастных солдат. Несколько брошенных бомб на глиняное здание поста частью убили, частью похоронили под развалинами остальных. Только двое оставшихся в живых добежали до соседнего рабата132 Сия-Герт (в 20 верстах от границы) и передали ужасную весть. Все было сделано в течении десяти минут.

В это же время красноармейский отряд, спокойно погрузившись на лодки и баржи, переправлялся на афганский берег. Гарнизон Сия-Герта в 100 сабель быстро бросился к Патта-Гисару для выяснения положения, но в пяти верстах от берега был встречен пулеметным огнем отряда и уничтожен. На следующее утро Красная Армия была уже под стенами города Мазари-Шерифа133. Дальше предоставляю читателю слушать очевидцев этой авантюры.

Пришел ко мне в ГПУ приехавший в Москву советский генеральный консул в Мазари-Шерифе. Он был сотрудником Ташкентского ГПУ и по нашему настоянию был назначен Наркоминделом в консулы.

– Ну, расскажи, как вы там дрались с Бача-Сакау? – спросил я его.

– Ах, не напоминай мне про это грязное дело. Я никогда в жизни не был в таком безвыходном положении, как в Мазари-Шерифе. Представь себе, меня никто не подумал предупредить, и я абсолютно ничего не знал о готовящейся интервенции. И вдруг однажды ночью меня разбудил слуга и сказал, что пришли люди от губернатора, который просит меня немедленно придти к нему. Я был удивлен этим ночным приглашением, но все-таки оделся и поехал. По дороге я увидел, что на улицах повсюду бегали солдаты с винтовками; кое-где стояли конные туркменские отряды. Во дворе у губернатора я нашел целый военный лагерь. Я никак не мог понять в чем дело и делал в уме десятки предположений. Меня встретил взволнованный губернатор Мирза Касым-хан, с которым у меня наладились хорошие отношения.

– Что же вы, господин консул, все время уверяли меня в ваших дружественных отношениях к Афганистану, а на самом деле ваши аэропланы и войска нападают на наши посты,- сказал раздраженно губернатор.

– Это, наверно, случайность, недоразумение какое-нибудь, если на нашей границе что-нибудь произошло,- ответил я, думая, что дело идет об обычном пограничном инциденте.- Вы мне пришлете завтра ноту, и я напишу в Ташкент, чтобы там разобрались,- ответил я.

– Какое там случайное недоразумение, когда ваши войска заняли уже Сия-Герт и наступают на Мазари-Шерифе,- кричал губернатор.- Двести наших солдат перебиты, а вы говорите недоразумение.

Я слушал его обалдевший и не знал, что ответить. Наши начали войну с афганцами, а меня, не предупредив, оставили здесь среди этих диких туркменов. Черт знает, что со мной они теперь сделают,- думал я про себя.