Чмод 666

— Отстреливаешь! Ну, у тебя и фантазии! — засмеялась она, уверенно теребя меня за член — Нет, все проще гораздо. Вот, например, у какого-нибудь состоятельного господина имеется кованая ажурная лестница в квартире на второй этаж. Или — со второго на третий, так? А в одной из толстых металлических ступенек скрыт замаскированный сейф. Там можно хранить пухлую пачку документов обычного формата, подборку носителей информации, или тот набор, о котором я уже говорила. Так вот, кто-то делает основу лестницы. По эксклюзивному чертежу и спецзаказу. Кто-то, в другом месте, изготавливает металлические ступени. Тоже строго по заданию. А кто-то — сейф размером и формой под такую ступень. Тот, кто делает сейф — понятия не имеет, почему он такой и где будет установлен, это его не касается. Крепежные отверстия как у этой эксклюзивной ступеньки, размеры и форма — все совпадает.

Она, наконец, оставила в покое мой «джойстик», легла на живот и снова начала прикладываться к бутылке. На сей раз лежа. Все-таки завидую я молодым девушкам! Их ждет очень веселая старость: сколько будет вокруг старушек с татуировками на пояснице!

— Приходят строительные рабочие, — продолжала она, — и монтируют лестницу. Устанавливают куда надо ступени и фиксируют их винтами. Так? Потом, когда они заканчивают и уходят, появляюсь я и меняю одну ступеньку на тайный сейф. Все! Когда идешь по такой лестнице — ничего не почувствуешь и не увидишь. Приезжает заказчик, принимает работу, а я получаю оплату по счетам.

С этими словами она села по-турецки, и затейливо потянулась, по-прежнему не расставаясь с бутылкой.

— Подобный тайник можно по стуку отличить от обычной ступеньки, — задумчиво изрек я, все еще разглядывая ее фигуру. Нескорое количество мартини пролилось, и теперь ручейком стекало мимо рта по ее шее в направлении груди.

— Еще будешь? — спросила меня Юлия, показывая остатки мартини. Я отрицательно помотал головой. — Тогда я допиваю. Ни фига ты по звуку не отличишь! Если ступеньки такие же пустые, то звук будет одинаковый. Все продуманно, ты что, мы же не вчера родились. Но это я так, для примера! А теперь мы повторим — картину маслом не испортишь.

После этих слов она швырнула опустевшую бутылку на мягкий пол.

И мы повторили. Она была великолепна. На сей раз у меня получилось получше, и Юлия осталась почти довольна. Потом она достала еще одну бутыль, основная часть из которой досталась уже мне. «Пылкие женщины прекрасны до безобразия, а также во время безобразия и после безобразия», как любил говорить один мой покойный друг. После случившегося с нами прекрасного безобразия мы долго лежали, вспоминая разные случаи из собственных жизней. Она курила, а я смотрел на струйки дыма от ее сигареты и слушал удивительные истории из ее прошлого. О работе почти не вспоминали. Ни о моей, ни о ее.

— …в результате, я не люблю лето на Средиземноморье, — заканчивала откровенничать она. — На море хрен сходишь, все пляжи забиты жирными и потными жопами туристов, что означает смерть в конвульсиях для эстетов, типа меня. Осень, вот это да… Особенно где-нибудь на Крите в октябре. Народу уже мало, море еще очень теплое, жары практически нет, бархатный сезон. А у нас слякотная дождливая осень. Лес, пахнущий мокрой гнилью, ползущие по яркому синему небу холодные белые облака, разноцветные умершие листья и свежие ветра. Осень заставляющая носить рейтузы и мохеровые шарфы, от которых потом все дико чешется. Перешла на термобелье.

— Так что ты любишь? Перебрала все времена года, и ничего не выбрала.

— Все-таки я люблю осень и зиму. Странно, да? Но не люблю шерстяную одежду, чешусь от нее… Ну, вот. Это пока все, ведь сейчас я слишком вся такая усталая, чтобы дальше раскрывать тему своих личностных проблем. Да, о том, что у нас было — молчи. Слышишь?

— Почему? — тупо спросил я, хотя никогда не имел привычки рассказывать о своих похождениях.

— Потому, что я так хочу. Усек? Больше такого не повторится, говорю сразу, а то знаю я вас мужиков. Поэтому — молчи, так тебе самому спокойнее будет. Понял?

— Понял, — как попугай повторил я. — Если женщина тебя не очень хочет, значит, она очень хочет, но не тебя.

— Но я тебе не сказала сейчас самого главного, — Юлия пропустила мою ремарку мимо своего внимания.

— А? Ты о чем?

— Твой отец, незадолго до… извини… незадолго до своей смерти, просил изготовить ему плоскую стальною коробочку, форматом чуть больше бумажного листа, а толщиной с пачку сигарет. Что мне особенно не понравилось, он очень настаивал, чтобы заказ был сделан срочно и тайно. Сообщить об этом он разрешил только тебе, что я и делаю. Собственно, поэтому я и рассказала про свою вторую фирму. Да, со всех сторон этой коробочки он просил выгравировать какой-то знак. Даже с торцов…

— Мой старик был специалистом по символам.