Чо-Ойю – Милость богов

Каждый выход из лагеря вызывает у меня всегда множество ощущений, их выяснением я занимаюсь во время марша. Очень большая разница – остаются палатки после ночевки на месте или они снимаются.

Если они остаются, то как бы подкрепляют чувство, что есть надежная защита, куда всегда можно возвратиться и найти приют. Тонкая материя палатки превращается в символ безопасности.

К сожалению, нам нужно быстро снимать палатки и брать их с собой. Это имеет еще одно неудобство – последние минуты перед выходом находишься на холоде беззащитным. Стоишь на ветру, а там, где еще недавно был «домашний очаг», лежит грязный спрессованный снег и пустые консервные банки. Грусть, которая обычно появляется, – когда покидаешь приятное место, охватывает всех. Кроме того, начинаешь думать о неожиданностях наступающего дня и о неподготовленном возвращении. Теперь можно полагаться только на себя и своих друзей. Палатки уже перестали быть точками надежного приюта на бескрайних снежных полях, а стали частью тяжелого груза, который мы тащим с собой.

Следы, проложенные несколько дней назад Пазангом, Сеппом и мной, оказали нам большую помощь. Главное в том, что нам не нужно искать дорогу, думать о выборе пути: ноги одни выполняли всю тяжелую работу. Имеется след, и нам нужно только идти по нему, пока он не кончится. Это очень примитивная задача, но мы, как я уже говорил, идем на высоте более 6000 м.

Мы шли без веревки, иногда находились очень далеко друг от друга, но во время отдыха обязательно оказывались все вместе. Ни у кого нет сил и энергии пройти мимо отдыхающей группы, если он уже догнал ее. Каждый рад, если у него есть повод броситься рядом с отдыхающим в снег и перевести дыхание.

В середине дня следы кончились. Возможно, что лучше было подняться еще на несколько сот метров и разбить палатки непосредственно под ледопадом. Тогда мы были бы значительно ближе к выполнению поставленной задачи.

Но еще в Европе из сообщений Э. Шиптона мы узнали, что именно здесь, у ледопада, возникает главная проблема восхождения на Чо-Ойю. Шиптон об этом писал: «Но на высоте 2250 футов они (т. е. Хиллари, Лоу, Эванс, Бурдиллон, Грегори и Секорд) натолкнулись на гигантский барьер ледопадов, окружающий вершину.

…Нам было ясно, что для преодоления этого препятствия и для прокладки маршрута потребуется минимум недели две. Это вызовет необходимость доставки большого количества продуктов питания и снаряжения, что не входило в планы экспедиции с самого начала. Таким образом, мы против своего желания вынуждены, были отказаться от попытки восхождения на Чо-Ойю.

Это сообщение звучало не особенно ободряюще. Правда, английская экспедиция отказалась от транспортировки всего своего груза к Чо-Ойю из-за боязни неприятностей, которые могли возникнуть при прохождении территории Тибета, иначе она боролась бы за вершину и дальше. Мы не ожидали, что найдем простое решение прохождения ледопада. Ведь такие опытные гималайские альпинисты, как Хиллари, Лоу, Эванс и Грегори, признают препятствие непроходимым только тогда, когда действительно нет возможностей преодолеть его.

Нам во всяком случае нужно было быть готовым к трудному и длительному «объяснению» с ледопадом.

Но мы вели себя совсем не соответствующим образом. Как только пришли в лагерь III, который был еще не лагерем, а просто ровным местом на снегу, где мы устало сидели рядом с нашими грузами, Пазанг вытащил из рюкзака крючья, карабины и начал готовиться к выходу на ледопад. Было два или три часа дня, как раз время, чтобы вскипятить чай и готовиться к вечернему отдыху. Но Пазанг об этом не хотел и слушать. Он смотрел на ледовую стену ледопада так, словно она нанесла ему личное оскорбление. Аджиба менее чувствительно отнесся к этому «оскорблению», видимо, он, так же как и я, с большим удовольствием выпил бы кружку горячего чая. Но я все же не осмелился поддержать некоторую флегматичность остальных членов экспедиции и нанести удар в спину смелым замыслам Пазанга. Когда Аджиба вопросительно и с упреком поглядел на меня, я смущенно смотрел в снег и привязывал свои кошки. Мы не стали отдыхать, кушать и пить. Мы хотели попытаться найти свое счастье на ледопаде сейчас, как будто наша экспедиция являлась мероприятием нескольких коротких дней. Мы заполнили свои рюкзаки ледовыми и скальными крючьями, связались несколькими веревками и продолжали подъем. Оставшиеся шерпы устанавливали палатки, а Анг Ньима оборудовал себе «кухню» в снегу.

Уставший от большой дневной нагрузки, я с удовольствием остался бы в лагере. Если Пазанг не умеет правильно распределять время между работой и отдыхом – это его дело. Ради этого мне не обязательно идти с ним. Но я все-таки пошел. Пошел не из-за радости преодоления последующих метров, а из-за того, что мне казалось неправильным отодвигать трудности предстоящего решения идти. Меня заставляло чувство ответственности, а не внутреннее убеждение.