Чокнутая будущая

Ничего из этого я не сделала. Только спросила угрюмо:

– Ну и что ты мне устроил?

– Не все в этом мире крутится вокруг тебя, Мирослава, – ответил он. – Вина?

– Да, пожалуйста.

Видели? Нет, вы это видели?

Такая воспитанная девочка.

Он разлил вино по бокалам, откинулся назад, разглядывая меня.

– Сегодня у меня не было сил на Арину, – сказал спокойно. – Впервые в жизни не было на нее сил. Я соврал про свидание и только потом сообразил – да она же доложит Леше прямо с порога. И тут мне стало интересно, как же ты отреагируешь.

Нет, все-таки придушить его хотелось больше, чем отдаться.

Стыд и срам, Мирослава!

Что мешало тебе с достоинством проигнорировать это событие?

Сделав глоток, я велела себе простить саму себя. Сотворила ерунду? Выше нос, дорогая. Всем можно гордиться, даже отсутствием гордости.

– Ну и как тебе результат? – чопорно уточнила я, расправляя юбку на коленях.

– Ты все еще жестока и эгоистична, – протянул он, потом перегнулся через стол и поцеловал меня быстро и коротко. От неожиданности я даже забыла, что вроде как злюсь. – У тебя нет никаких прав вторгаться в мою личную жизнь, – добавил он, касаясь меня губами. – Ты замужняя женщина, а в романах с замужними женщинами всегда следует помнить, что от тебя она уходит прямиком к другому мужчине.

– Так что же? – Я запустила пальцы в его волосы, добавляя им беспорядка.

Он перехватил мою руку.

– Что за ожог?

– Неудачная глажка.

Антон подул на мое боевое ранение. Бережно. Аккуратно.

– Ты мне скажи – почему я так рад, что ты примчалась сюда?

– Потому что мы с тобой два жалких неудачника. Неудачника и идиота. – Я всхлипнула, засмеялась, оттолкнула его, обошла стол и села рядом, обеими руками стиснув его ладонь. – Как тебя вообще занесло в этот низкопробный «Мулен Руж»? Поприличнее места не сыскалось?

– Приличные – для приличных. Мы с тобой к ним каким боком?

Привалившись спиной к его теплой груди, я притихла, разом успокоившись.

После бури наступил штиль, мне стало сонно и лениво.

– У тебя период самоуничижения? – поинтересовалась я.

Он поцеловал меня в плечо, засмеялся.

– Нет, я горжусь собой, – ответил насмешливо.

Я предпочла не отзываться на эту едкость, спросила с притворным простодушием:

– А мной?

– А тобой – еще сильнее, – его голос смягчился. – Инна постоянно пыталась меня контролировать, и это только бесило. Твоя ревность пробудила во мне нездоровое самодовольство. Ого, подумал я, да она с ума по мне сходит.

– Да я вообще не ревнивая!

– Я заметил.

Наверное, это не то, что мечтает услышать трепетная девушка, но уж куда лучше, чем продолжать нездоровые самокопания. Поэтому я решила не изображать хорошую мину при плохой игре. Сама же приехала, никто меня на аркане не тянул.

– Ты ничего не заказывал сверх того, что уже принесли? – Я прижалась к нему плотнее.

– Что? Нет.

– Значит, официанты в ближайшее время здесь не появятся? – почти промяукала я.

– Мирослава, – выдохнул он бессильно и весело, а потом утянул меня к себе на колени.

Мы продержались два месяца.

Два месяца тайного романа, наполненного бездумной страстью, напрочь отрубившей мозги.

Два месяца беззаботной болтовни. Два месяца – никаких серьезных разговоров.

Круг молчания между нами все ширился и ширился, и к маю стало очевидно: мы загнали себя в ловушку, из которой не находилось ни одного нормального выхода.

Глава 25

Это было ясное весеннее утро, прозрачное, наполненное птичьим гомоном из открытого окна, гулом трамваев и солнечным светом. Тюлевая штора плескалась на сквозняке, отчего бестолковые солнечные блики так и мельтешили по Антону.

Он уже был полуодет, потому что открывал дверь официанту, чтобы забрать наш завтрак. Босой, в расстегнутой рубашке и строгих брюках, Антон переставлял тарелки с подноса на стол, и в неторопливой размеренности его движений присутствовала расслабленная леность. В те мгновения он казался утренним антонимом себя ночного, и я все смотрела и смотрела на него, похожая на кошку, приглядывающую за своей мышкой.

Я была еще обнажена – лежала на животе поперек широкой кровати, болтая ногами и поставив подбородок на кулачки. Простыни перекрутились, пропахли сексом, покрылись различными пятнами, но это безликое отельное ложе казалось мне самым лучшим местом на свете.

В ту весну мы часто сбегали в соседний город, который был куда крупнее и находился всего в двух часах езды. Там мы могли свободно гулять по улицам, ходить в кино и ужинать в ресторанах без страха встретить знакомых. Два часа дороги, казалось, переносили нас в совершенно другой мир. Мир, в котором не надо было оглядываться по сторонам.

Разумеется, время от времени мы ночевали и друг у друга, но в родном городе меня не покидали опасения – что именно сейчас Алеша внезапно нагрянет ко мне или к Антону, или зачем-то примчится Римма Викторовна, или кто-то еще. Я по нескольку раз проверяла, закрыта ли дверь на замок и плотно ли задернуты шторы на окнах дома, и бог знает, какие еще вещи меня беспокоили.