Чокнутая будущая (СИ)

— Самогон. Это такая деревенская валюта. Одинокой женщине сложно содержать такой большой огород, а соседские мужики на многое способны за бутылку этого пойла. Рецепт бабушки Ануш, пробирает до печенок.

— Ты не одинокая женщина, — напомнил Антон.

Он перебирал носками цветные половики, ступая аккуратно, как будто по тонкому льду.

На кухне запах стал резче, даже открытые окна не помогали.

— Не представляю себе Алешу, копающего картошку или окучивающего землю, — фыркнула я. — Садись сюда, ешь малину. Налить тебе холодного молока? Хочешь окрошки? У меня очень вкусный хлебный квас.

— Все хочу, и молоко, и малину, и окрошку. Я еще не обедал. Так почему ты прикидываешься больной? Так не хочется идти вечером на день рождения?

— Слишком много жен, — кивнула я, ныряя в холодильник. — И у каждой ко мне собственный счет. Римма уверена, что я не подхожу Алеше. Лиза сердится, что я не помогла с Ариной. Саша думает, что Алеша ушел от нее из-за меня.

— Не имеет значения, как они к тебе относятся. Просто надень что-то красивое и улыбайся.

— Не хочу, — я налила в тарелку ледяного кваса, зависла в поисках горчицы. — Так что не выдавай меня, пожалуйста. И почему ты вообще здесь появился? Не мог отказать брату?

— Мне было недалеко. И несложно.

Не глядя на него, я расставляла посуду, подавала приборы.

Ему недалеко и несложно, а мне — неудобно и неловко от этого визита вежливости, от витаминов и апельсинов. Антон на моей кухне казался чем-то совершенно неприличным, как будто сидел тут голышом, томно обмахиваясь фиговым листом.

За последние недели я мысленно вела с ним бесконечные диалоги, задавая вопросы и придумывая ответы. Я как бы сочинила себе этого человека с нуля таким, на что моей фантазии хватило. Вряд ли образ настоящего Антона и вымышленного сильно совпадали, и что с этим делать — я понятия не имела. Только избегать его всеми силами, но как избегать собственного гостя? Будет странно, если я сейчас запрусь в подвале, правда?

— Предлагаешь мне обмануть брата? И ради чего? — поинтересовался Антон.

«Какая разница, когда начинать его обманывать», — на этот раз я успела удержать очередную бестактность на кончике языка. Не лопухнулась. Хотя бы не сразу.

— А какая тебе выгода, если ты скажешь правду: твоя жена — симулянтка? Алеша только огорчится, в его идеальном мире все его женщины дружат друг с другом.

— Я просто не люблю вранья на пустом месте.

— Ну, я та еще врушка.

— Еще бы — с твоей-то профессией.

Я едва не уронила кружку молока от возмущения, но справилась, аккуратно поставила ее на стол.

— Сейчас вернусь, — произнесла холодно.

Стуча пятками, понеслась в зал, где принимала клиентов. Схватила первую попавшуюся колоду, кажется, потрепанного Уэйта, вернулась на кухню.

— Даже не вздумай, — рассердился Антон, когда я плюхнулась на стул напротив него и достала карты.

— Ешь молча, — распорядилась я, — и слушай молча.

Он с великим сожалением отодвинул от себя окрошку. Проводил ее голодным и несчастным взглядом, вскинул на меня злые глаза.

Демонстративный, упрямый.

Вся фальшивая плюшевость сползла в эту минуту, он больше не выглядел как уставший помятый чиновник, клинки-мечи ощетинились острыми лезвиями.

— Мирослава, я терпеть не могу всю эту эзотерику, — ух, сколько нервов звенело в его голосе.

Кажется, на полном серьезе я его бесила сейчас.

— Ничего, потерпишь. Я тебя в свой дом не звала и не просила оскорблять мою профессию.

Я надеялась, что он встанет и уйдет.

И никогда не вернется.

Но он только скрестил руки на груди, неприязненно прищурившись.

— Ты просил не гадать на тебя, и я уважала твое желание, — карты летели из моих рук, рубашкой вверх, картинками вниз, — но ты обвинил меня в мошенничестве. В том, что я обманываю своих клиентов. Стоит ли мне это терпеть или перевернуть расклад?

— И что ты надеешься там увидеть? — криво усмехнулся он.

— Твою личную жизнь, разумеется. Что еще мне смотреть?

— Вперед, если тебе так хочется мне что-то там доказать.

— Не хочется. Но ты вывел меня из…

Я начала переворачивать карты и замолчала.

Пятерка мечей — подлость, ссоры, предательства.

Перевернутая королева пентаклей — жадная и алчная особа с пунктиком на контроле. Сюда же пятерка пентаклей — общая беда, одиночество вдвоем, любовь для бедных.

Башня — крах. Десятка мечей — крах и страдания. Драма. Драма. Драма.

Ох ты же милый мой, что за несчастливую и злосчастную любовь ты для себя выбрал?

Десятка жезлов — ноша, которую невозможно тяжело нести, но и не бросить никак.

И ни одной масти кубков, отвечающей за чувства. Сплошь обязательства и упреки.

— Прости, — пролепетала я, судорожно собирая карты, — ты прав. Твоя личная жизнь — совершенно не мое дело. Почему наши встречи всегда заканчиваются тем, что я извиняюсь?

Его взгляд был тяжелым, таким тяжелым, что мне снова захотелось в подвал.

Потом Антон резко отвернулся.

Я собрала колоду и засунула ее в карман старенького сарафана.

— Ешь, — попросила жалобно, — окрошка согреется и станет невкусной.

Пахло самогоном. Капало им же.

У Антона на щеке было три крохотных родинки.