Чокнутая с кисточкой

- Ты самый лучший! Для меня, во всяком случае. А остальное, всё будет. Потом. Мы так долго шли к этим отношениям, что временные трудности из-за твоего физического состояния нас не остановят. Меня, во всяком случае, точно не остановят! – она улыбнулась и нежно провела пальцами по его щеке. – Так, я в душ! А то моя легенда для Даши, о том, что я беременна, обернётся реальностью. А мы так не договаривались, – она встала с кровати и направилась к двери.

- Так может, сейчас об этом и договоримся? – раздался мужской голос у неё за спиной.

Валерия остановилась, развернулась и, скрывая своё удивление, предприняла попытку уйти от ответа:

- Максим, я не против дискуссии на эту тему, но давай для начала позавтракаем.

Да и что она могла сказать?

Что для начала, тебе, Максим, надо выздороветь? И подобным ответом намекнуть, что он неполноценный?

Или сказать, извини, детей от тебя я не планирую в ближайшее время, потому что кредит на машину ещё не выплатила, а денег у меня на то чтобы родить и воспитать ребёнка, пока нет?

А уж про то, что с отцом Максима у неё уговор относительно нейтралитета на будущее его сына, вообще говорить нельзя. Такого рода признания навредят отношениям отца и сына. А этого допустить Валерия не хотела.

Стоя в дверях, она улыбнулась и попросила Максима, не скучать в её отсутствие. А после скрылась в коридоре, удаляясь в сторону ванной комнаты.

***

Как много водных процедур для одного утра, подумала Валерия, уединившись под струями воды. Мысли потоком навалились на неё. Страх забеременеть преобладал в этом потоке сомнений и тревог. Избавившись от следов былого секса, она продолжала стоять под горячей водой.

Несколько лет назад в её жизни уже был один аборт. Больше принимать грех на душу, она не хотела. И не смотря на то, что тогда были обстоятельства непреодолимой силы, сейчас, повзрослев, Валерия так и осталась одинокой девочкой, которую мог обидеть каждый, воспользовавшись её уязвимостью и незащищенностью перед всем миром. Именно поэтому она старалась в общении с людьми придерживаться двух правил. Первое, рассчитывать только на себя. Второе, к тому, кто развеселил, оппонент интуитивно проникается симпатией. Именно поэтому Валерия в экстремальных ситуациях старалась прибегать к шутливым высказываниям. Но ей не нужна была дружба многих. Главное, чтобы люди утратили желание обидеть её и злостно использовать.

Закрыв воду, Валерия потянулась за полотенцем и споткнулась о костыли Максима.

Вот – костыли, их видно. Они материальны. Если мы видим человека идущего на костылях, то интуитивно, из сострадания к его физической боли, стараемся не создавать трудности, проходя мимо. Или даже хотим помочь преодолеть какие-то преграды; придерживаем для него лифт, уступаем место в общественном транспорте и так далее.

Но если мы не видим травму, если страдания человек уже перенёс, тело зажило, но душа его надорвана и психика хромает. Тогда как? Мы тоже будем ему помогать? Надписи на груди «осторожно, инвалид» у него нет. Конечно, мы пройдём мимо таких людей. Не заметны в толпе жертвы домашнего террора, получившие вместо ласки и внимания от родителей алкоголиков боль и унижение. Или те девочки, которые вместо романтического опыта первой любви, пережили сексуальное насилие. Во что им верить, повзрослев? Что будет сказка? Приедет ОН – Принц на белом коне, и скажет, поедем со мной, теперь мы будем жить долго и счастливо!

Валерия и была таким инвалидом.

Для большинства из тех, кто немного её знал, она была чокнутой. Непонятная, замороченная девчушка на вид, а на самом деле под этим панцирем или, точнее сказать, щитом, скрывалась взрослая обожженная женщина.

Она не открывалась подругам, изливая наружу боль души. Эта боль накапливалась в ней, а затем, как гнойник прорывалась и очищалась рана души. Но слёз своих Валерия не любила. Искалеченность психики она прятала даже от себя. И шла по жизни, улыбаясь и смеясь.

Но сегодняшний день был переполнен событиями и эмоции желали выплеснуться. Валерия подобрала костыли с пола, и горькие слезы хлынули из её глаз. 

***

- Максим ты будешь яичницу!? - хозяйничая у плиты на кухне, жизнерадостно спросила она, завидев Максима.

Он, опираясь на костыли, медленно шел к ней.