ЧОП «ЗАРЯ». Книга четвертая

– Развели, понимаешь, Стокгольмский синдром.

«Чего развели?» – уточнил Ларс.

– Вот-вот сам иди, матчасть подучи, умник.

Шутки шутками, а потерянные тряпичные души прямо у меня на глазах накачивали маньяка силой. Танец простыней – от объятий до полетов вокруг с едва заметным касанием – начал потихоньку действовать. Тело зашевелилось и неуклюже рухнуло со стола. Зазвенели металлические зажимы, что-то треснуло.

Покачиваясь и хватаясь непослушными руками, тело смахнуло инструменты с ближайшего стола, но ухватилось за край и медленно встало в полный рост. Повернулось ко мне и расправило плечи. Прищепки с зажимами брызнули в разные стороны, полностью раскрывая распоротое брюхо. Ребра выгнулись и стали выпирать, будто острые клыки. Получилось две челюсти, повернутые на девяносто градусов, между которыми клубилась тьма.

Может, и к лучшему, что клубилась, ибо изучать по нему анатомию мне совсем не хотелось. Задиру я зарядил по новой схеме, чередуя светляки, зажигательные и разрывные. С серебром не жадничал, его просто не было.

Первая пуля ушла прямо в черную «реберную глотку». Без эффекта – я будто спичку в воде затушил. Тоненькая струйка дыма, запах серы – вот и все, что я получил. Если не считать взбешенных призраков девушек. Простыни, как гарпии, взвились к потолку, и стали хлопать «крыльями», вытягивая лица в жутких гримасах.

Я попятился и выстрелил второй раз. Зажигательным я целил в голову, чтобы попасть между двух зеленых полосок света, тянущихся из-под прикрытых век.

Пуля до цели не долетела. Одна из простыней молниеносно бросилась наперерез. Сжалась в шар и поймала мою пулю. Покраснела, как светильник, в котором зажгли лампочку, и разбухла. Потом сжалась, выдав несколько «сердечных» сокращений, и развернулась обратно в девушку, будто ничего и не произошло. Белизна только исчезла, сменившись серым цветом с черными подпалинами.

Хитро! А как насчет разрывного?

Разрывной им не понравился, но и урона не нанес. Будто почувствовав убойную силу, заложенную в патроне, простыни сменили тактику. Два призрака с дикой скоростью метнулись под стол и подняли его на попа, создав полноценный щит. Третья укутала своего хозяина и замотав его, уволокла за стол. Остальные кинулись на меня.

Скрутились в жгуты и начали лупить со всех сторон. Одна ударила меня по запястью и сбила выстрел, улетевший в потолок, а вторая хлестким прямым ударом припечатала меня по лбу.

И больно, и обидно одновременно. Мы так в бассейне девчонок полотенцами по попам били. А тут в лоб, да еще и с силой! Будто бревном жахнули!

Я отлетел назад, спиной кувыркнувшись через пустой стол.

– Муха, не спи! Харми, обезбол! Ларс, хватай все, что ухватится! Бр-р-р-р… – Я потер растущую шишку на лбу. Видя, что призраки отступили к мертвецу, достал финку и оскалился. – Ща будем всех рвать на британский флаг!

Призраки отступили, простыни расправились, вновь став женскими силуэтами, но лишь для того, чтобы перегруппироваться. Замкнув в коробочку мужика, клацающего ребрами, они стали обходить меня по бокам, намереваясь в эту же коробочку меня и запихнуть! Прямо в распахнутые объятья мертвого маньяка.

Вероятно, по плану этой группы поддержки, подойти к пасти я должен был полностью отбитым, измягченным и чуть ли не пережеванным. Но у меня была своя не менее интересная задумка. Я крутанул финку, а левой рукой чиркнул Zippo по штанине, эффектным жестом открыв крышку и подпалив фитиль.

Простыни перекрутились и бросились в атаку. Две, видать, ждали в засаде, остальные окружали меня с трех сторон. Превратившиеся в жгуты простыни, как щупальца гигантского осьминога, лупили меня по плечам, спине и голове, словно психованные невидимые монахи с посохами. Тычковые удары, хлесткие с разгона – я едва успевал уворачиваться. Пару раз ставил блоки, но выходило не очень. Себе дороже – кожу жгло так, будто меня медузы облепили.

Уклонялся, уходил, запутывал, скакал между и под столами и каждый раз пытался дотянуться финкой. Подрезал одну, смачно всадив нож практически в середину простыни, и удерживал финку обеими руками, пока ткань по инерции проносилась мимо. Резалось хорошо – призраки были плотнее, чем бумага, ближе к линолеуму.

Когда простыня-подранка распрямилась, оказалось, что я пропорол призраку ногу. Не смертельно, но быстро летать она уже не могла: кренилась в правую сторону.

Со следующей мне помог Ларс. Я на расстоянии подхватил упавшие прищепки, почти подставился под удушающий бросок простыни и в последний момент вцепился прищепками с разных углов. Растянул на всю ширину и располосовал чуть ли не в вермишель. Запалил огневиком и только тогда отпустил рухнувшую на пол огненную «мочалку».

За спиной раздался топот, а потом и ошарашенный крик:

– Полиция! Кто стрелял? Вы что тут делаете? – кричал один из уличных охранников.

– Тряпки жжем, смеемся… Бегом отсюда, работает Орден! – рявкнул я. Отвлекся! На меня сразу же набросился призрак. Ледяная простыня, как змея, стала закручиваться вокруг шеи, душить и тянуть в сторону маньяка. Я поджег ее прямо на себе, пытаясь сбросить.