ЧОП «ЗАРЯ». Книга четвертая

Я не понял, как, но пуля прошла мимо. Тварь на какой-то запредельной скорости сменила позу. Мелькнула в яркой вспышке, как пьяный гопник в лучах стробоскопа на дискотеке, и оказалась в метре от меня. Оскалила зубы и снова исчезла во вспышке выстрела.

Я только почувствовал — сквознячок могильного холода за спиной, а Муха уже среагировал. Подбил руку и задал ей направление так, что появившаяся из ниоткуда тварь лбом налетела на осиновый черенок. Новый выстрел заглушил треск дерева и обиженный вопль твари, прежде чем она опять исчезла.

Зажигательный пошел — пофиг, зато теперь свет будет, пока пуля прогорит в стене, и фобоса я зацепил, подпалил где-то в районе ребер.

— Кто-нибудь ее видит? — я дернул своих фобосов, озираясь по сторонам.

«Ныкается где-то…» — ответил Муха: «Но, не ушла…»

— Прикрывайте, — я высвободил застрявшую ногу и, хромая, поскакал к Филлипову, — Харми, у тебя есть что от бессознанки и кровопотери?

«У меня, конечно, здесь не аптека…» — задумалась египтянка: « …покажи мне его, что-нибудь подберем…»

Филлипов выглядел плохо. Кожа серого цвета, бакенбарды превратились в грязную мочалку, вокруг закрытых глаз черные круги. Еще больше черноты на левой руке — рукав рубашки оторван, вздутые вены в черных прожилках, на предплечье рваная рана, из которой толчками вытекала кровь.

— Дышит! — не знаю, чего я так радовался, но даже, как будто бы взбодрился. — Делать что?

«Возьми его за руку поближе к ране, дай мне доступ к силе и расслабься…» — четко, как видавший виды реаниматолог из сериалов про скорую помощь, отчеканила Харми.

Я будто бы услышал: двести кубиков оживина, везите его в операционную, он стабилен, но мы его теряем…

Или меня? Сила хлынула так, будто это мне вены порезали. И я не в горячей ванне лежу и джаз слушаю, а по ступенькам на двадцатый этаж карабкаюсь. Руки потяжелели, потом ноги — я не смог устоять и устало опустился на землю, откинувшись на саркофаг.

«Потерпи секундочку…» — простонала Харми: «…тут присосалось что-то, но я не могу потоки разделить…»

Я посмотрел через ауру. На свою руку и на Филлипова. От меня шел розовый мерцающий поток, похожий на дым от тлеющей сигареты, втягивался в вены охотника и разбегался по всему его телу. Проскакивал через вторую руку, ломался, вытягиваясь в прямую струю, будто его пылесосом затягивают, и впитывался в валявшийся на полу трезубец.

Моя внутренняя батарейка опустела уже процентов на семьдесят. Я чувствовал, что мэйн начал впадать в спячку, профессор явно хотел что-то сказать, но зевал, путаясь в мыслях.

«Матвей, оно возвращается…» — предупредил Муха, аккумулируя остатки силы в руке с револьвером.

Я уже сам заметил тень, мелькнувшую в отсветах догорающего зажигательного выстрела. Дернул руку, пытаясь вернуть контроль над силой, но не тут-то было. Филлипов, уже с вполне розовыми щечками и открытыми глазами, уже внаглую накачивал свое оружие.

— Чуть-чуть дай еще, прошу, — сквозь зубы процедил охотник. — На один заряд хотя бы, иначе мы ее не завалим.

— Кого ее? — оставалось двадцать процентов, Ларс с Белкой тоже ушли в режим сохранения, отдав все остатки силы Мухе.

— Вампира, колобудру, — на выдохе с заметным трудом ответил Филлипов.

— Кого, кого? — я подумал, что ослышался.

— Кладбищенскую колобудру, ты глухой что-ли? — с натугой крякнул охотник и, наконец, отцепился.

«То-то я смотрю, рожа знакомая…» — пробухтел Муха: «…А то профессор все какого-то Горлума вспоминал, а нет — наша, родная, можно сказать. Только надо было ее тогда еще завалить при первой встрече…»

Колобудра приближалась. Мелькнула за плечом рыцарских доспехов справа, а потом сразу же на камнях слева. Еще одно мигание, и она оказалась перед нами.

Узнать в ней милую старушку — жену сторожа, дружелюбно крутившую пальцем у виска, было сложно. Хотя, что я понимаю в разгневанных женщинах? Там за секунду бывает настроение меняется. А Филлипов все-таки ей дом обрушил, еще небось и заначку медовухи разбил своим трезубцем.

Оскалившись, вампирша прыгнула на меня, ибо стонущий Филлипов боком ушел в кувырок, чтобы достать трезубец.

Мы выстрелили одновременно. Но пока в посохе накопился и преобразовался заряд, зажигательная пуля уже устремилась вперед. Призрачная бабка вжалась, собирая в комок лоскуты тьмы, и дернулась в сторону. Где ее достал запоздавший заряд молнии.

Как током прошило. Черное тело замерло, окутанное электрическими зарядами, уплотнилось, теряя призрачное марево, и парализованное рухнуло на пол.