ЧОП «Заря»

Одет на скорую руку, будто только из парной выскочил. Необъятная куртка нараспашку, на груди рубаха с пудовым крестом, а в остальном все по классике – морда красная, лысый, двойной овал лица и шарпейные складки на затылке. Но я бы не назвал его толстым, скорее довольным жизнью борцом сумо.

– Уважаемый, – прогундел жирдяй, – Табличку видели? Мы закрыты на ремонт.

– Вечер в хату, ува… много…блин, чрезмерно уважаемый, – когда-то у нас был случай с приезжими, где много таких слов звучало, но мне не хватало суровости, а, может, хлыщ промыл мозги своему вертухаю, кто я такой. – Нууу, или в баню?

– Что в баню? – шкаф приблизился, давя ароматом дубового веника, вымоченного в эвкалипте.

– Вечер, говорю, в баню, – я невольно отступил, – Слышь, Муху позови, а?

– Ты че несешь, убогий? Мы закрыты, а тебе здесь не рады, – безапелляционным тоном отозвался шкаф и стал еще на шаг ближе, а потом еще, – И больше не приходи, а то…

– Да, похер! – я махнул рукой, отступая, – Как вы тут договариваетесь вообще? Мужик, вообще-то, сила на моей стороне должна быть, она же в правде? Или здесь не так? А ты в какой спортзал ходишь? У то меня проходка в «Ворд класс» есть, могу и для тебя договориться? О, а у тебя ширинка расстегнулась…

По старой привычке я нес какую-то фигню, стараясь, если не заболтать, то хотя бы отвлечь. Большой шкаф-то, по идее, должен громко падать? Но я трезво оценивал свои шансы. Во-первых, тело еще не до конца пришло в себя после Мухиных выкрутасов. Во-вторых, даже французский гвоздь по моим прикидкам не пробьет толстую шкуру. Поковыряет чутка, но жиробас мне раньше, что-нибудь сломает.

Приходилось отступать, коситься за спину, чтобы не навернуться на ступеньках и не провафлить удар мясной кувалдой. А мужик напирал и делал это подозрительно шустро. Не отыгрывая неваляшку с бока на бок, а легко и даже быстро, будто не ощущая собственного веса.

Он выпихнул меня на дорогу и не собирался останавливаться, подергивая пальцами, мол, давай-давай проваливай. У меня уже созрел план, честно говоря, плохенький, но хоть что-то. Учитывая, как далеко мы отошли от дверей, появился шанс рвануть в сторону и, оббежав его, закрыться в бане.

– О, какие люди! Семен Семеныч… – я повернулся в сторону, развел руки в приветственном жесте, косясь, купится ли здоровяк. И он купился! Стал разворачиваться в сторону угла здания, из-за которого послышался нарастающий гул мотора.

Глава 10

Я отскочить успел, а вот у жирдяя все же сигналы до мозга шли с задержкой. А, может, здесь так не принято, нет в этом мире ни стритрейсеров, ни тусовок с кальянами на Воробьевых. Да и над анекдотом про бампер от «тойоты» вряд ли шутят в местных пабах.

«Буханка» сработала не хуже, хоть и получила новую вмятину.

Борца сумо шмякнуло, отбросило и дополнительно впечатало в чугунный фонарный столб. Я же отделался легким испугом и фотокарточкой, навсегда засевшей в воспоминаниях – застывшее в немом крике и перекошенное лицо Захара и прищуренный, будто снайперский взгляд Гидеона, вжавшегося в руль, будто в гашетку пулемета.

– Гидеон, бога ради, ты чего творишь? – завопил Захар, как только выскочил из Уазика.

– Отвали, железяка, будто у тебя лучше были идеи, как последнюю волю Гордея выполнять и пацана беречь?

– Да, я не про это! – взмахнул руками Захар, – Ты же фару разбил! Чутка правее не мог взять?

– Да, она сама как-то, – пожал плечами святоша, – По крайней мере, мне так показалось.

– Ладно, надеюсь, что не зря мы все это затеяли, – крюком перекрестился управляющий. – Матвей, давай шустрее, выпить надо, а то руки даже у меня дрожат.

– Спасибо, мужики, выручили! – я кивнул, подчеркивая свою благодарность, и побежал к здоровяку.

На лбу шишка, вероятно, закрытый перелом, тут я не доктор, но было видно, что живой, просто в отключке. Я оглянулся по сторонам и увидел, что в начале улицы появился фонарщик, неспешно разжигающий фонари.

Только сейчас заметил, что примерно каждый пятый уже горит, но не обычным светом, а магическим. По типу тех, которые отгоняют туман в усадьбе.

С темпом, с которым разжигают остальные, фонарщику до нас минут пятнадцать, а то и двадцать, так что долго жирдяю одному здесь не лежать. Издалека его не заметят, но потом найдут и окажут помощь. Я поправил куртку на сумоисте, чтобы не продуло после бани, и побежал к дверям.

Успел вовремя.

Створки уже захлопнулись, но администратор завозился с замком, бледнел за стеклом, дергался, но только больше тупил с ключами. Я схватился за ручку и резко потянул, выдергивая на себя дверь вместе с тощим хлыщом.

Не больно, но обидно, приложил его под дых и втолкнул обратно в холл.

– Ну, рассказывай, как обгонял, как подрезал… – я навис над ним и для усиления грозного вида, вынул французский гвоздь.

– Я не-не, не понимаю, о чем вы, – хлыщ вжался в стену, – Мы-мы, мы закрыты на ремонт.

– Ща поймешь, – я отступил на шаг, оглянулся и крикнул, – Муха! Никифоров, иди сюда! Будем вора твоего разбирать!