Чопорная Англия

Карл Маркс в своих хронологических выписках заметил: правление Якова – пролог английской революции. И это совершенно верно. В Англии с XIII в. существовал Парламент, претендовавший на серьезное участие во всех важных вопросах, а прежде всего – в вотировании налогов, то есть одобрении или неодобрении их размеров, принятии решения о введении дополнительных поборов и т. п. В этих условиях желание короля быть единоличным воплощением закона не могло не привести к революции.

Дополнительным основанием для роста массового недовольства его персоной в Англии, уже ступившей на порог Нового времени, было стремление короля сохранить и укрепить абсолютизм в его классическом виде. Помимо пренебрежения ролью Парламента (Яков I неоднократно распускал его по своей монаршей воле), король из нелюбимой шотландской династии Стюартов создал классический абсолютистский двор. Как во времена Средневековья, там царили сменяющие друг друга, ненавидимые всеми фавориты: Роберт Карр, граф Сомерсет, его ничтожный приятель Том Овербери, Джордж Вильерс, герцог Бэкингем и прочие. Один в конце концов оказался в Тауэре, другой был отравлен, третий – убит религиозным фанатиком при сыне Якова I.

В 1603 г. по приказу нового короля был арестован Уолтер Рэли – мореплаватель, пират, поэт, фаворит Елизаветы. Он состоял в заговоре против кандидатуры Якова еще до его восшествия на престол и предлагал на его место другую родственницу покойной королевы – Арабеллу Стюарт. Рэли судили, приговорили к смертной казни, которую король отложил на неопределенное время. В результате один из талантливейших людей своей эпохи провел в Тауэре 12 лет, был выпущен, а после экспедиции, из которой не привез золота, все-таки казнен.

Самый знаменитый, так называемый Пороховой заговор против Якова I состоялся в 1605 г. В Англии и сейчас 5 ноября отмечается день чудесного спасения королевской семьи и Парламента. Сохранилась и традиция обходить подвалы Парламента с факелами – это символическое действие есть напоминание о бдительности.

Заговор составили католики, которых Яков I в роли короля Англии быстро разочаровал. Они надеялись, что в память о матери, католичке и мученице, он будет делать шаги навстречу католической церкви. А он был политиком скорее уже не средневековым, а раннего Нового времени и придавал вопросам веры меньшее значение, чем, например, сохранению мира. Он не желал ввязываться в авантюры. И его не очень волновала кровь мученицы-матери, которой он совсем не помнил. Разгневанные католики решили истребить не только Якова, но и фактически всю его семью. Они решились на эту жестокость, считая, что поступают так во имя святого дела.

Во главе заговора стояли представители знатнейших родов Кетсби и Перси. Их поддерживали менее знатные соратники: главным реальным исполнителем стал офицер Гай Фокс. Заговорщики арендовали подвал прямо под залом заседаний Парламента, сняли по соседству дом, где устроили склад пороха. Сверху для маскировки забросали порох дровами.

Убить собирались короля, королеву, наследника – принца Генри, его младшего брата Карла. Их сестру, маленькую принцессу Елизавету планировалось захватить и провозгласить королевой. Понятно, что она не играла бы никакой реальной политической роли и вообще не понимала бы, кто она – католичка или протестантка.

Чаще всего заговоры выдаются самими их участниками. Но в этом случае ни один из заговорщиков, дававших, кстати, страшную клятву, товарищей намеренно не предал. Но нашелся жалостливый человек, анонимно написавший своему родственнику лорду Монтиглу, чтобы тот не приходил в этот день в Парламент, ибо ожидается «очень серьезный удар».

Монтигл доложил о получении письма лорду-канцлеру. Тому текст показался непонятным. Но королю все-таки сообщили. И он будто почувствовал запах пороха. Он сказал: «Удар – это может быть взрыв. Обыскать». Как знать, может быть, в его сознании сложилось особое отношение к теме взрывов, основанное на рассказах о смерти его отца около 40 лет назад. Яков должен был бояться взрывов домов.

Во время обыска подвалов нашли и порох, и офицера Фокса, готовившего взрыв. В речи по итогам раскрытого заговора король сказал: «Гнев Божий карает преступления, однако невинное заблуждение вправе уповать на милость Неба. А потому не может быть ничего более отвратительного, чем жестокосердие пуритан, призывающих вечные муки на головы даже самых безобидных приверженцев папизма». Он по-прежнему искал средний путь и отказывался от идеи истребления религиозных противников. Только за год до смерти, в 1624 г., он все-таки вступил в Тридцатилетнюю войну на стороне протестантских князей.

В речи Якова I были и такие слова: «Что до меня, то этот заговор при всей своей гнусности и жестокости нисколько не изменит образ моего правления. Одной рукой я намерен карать вину, а другой – защищать и поддерживать невинность».

Казни, разумеется были, но рек крови не пролилось. Случались и помилования, и смягчение приговора. Некоторых виновных не казнили, а отправили в изгнание.