Читаем Чорная тайна Есенина полностью

И больше – ничего. Любовь, в которой он пытался найти спасенье, оказалось только «чувственной вьюгой», «чувственной дрожью» (Сравни «Москва Кабацкая») и поэтому не спасительной, но гибельной.

Женщины оказались «легкодумными, лживыми и пустыми». («Чорный Человек»). Вообще из последних стихов Есенина видно, что он не хочет любви и боится ее. Кажется, кроме призрака чорного человека, его преследовал призрак некой чорной женщины, которая была ему не менее страшна.

И все на земле ему было страшно и противно под конец жизни.

Прежде он воспевал восхищенно «Русь», «Страну родную», а иногда (хоть и неудачно), «Страну Советскую». Теперь и родина ему опротивела:

Этот человекПроживал в странеСамых отвратительныхГромил и шарлатанов.

Так Есенин разочаровался решительно во всем – и сам наметил своей конечной целью – самоуничтожение.

Друг мой, друг мой, прозревшие веждыЗакрывает одна лишь смерть.(«Москва Кабацкая»)

Которая и показана в «Чорном Человеке»:

И, гнусавя надо мной,Как над усопшим монах,Читает мне жизньКакого-то прохвоста и забулдыги.Нагоняя на душу тоску и страх.Чорный человек,Чорный, чорный…

(Чорный монах, читающий над усопшим – типичная галлюцинация при белой горячке).

«Чорный Человек», как произведение литературное, страдает целым рядом промахов и недостатков. О них мы поговорим ниже. Но приходится признать, что некоторая убедительная правдивость в поэме наличествует – не потому ли, что призрачный образ Чорного человека для Есенина был последней и непревзойденной реальностью?

Безумие, бред, с которого начинается поэма – уже во второй строфе разрастается до пределов полной галлюцинации:

Голова моя машет ушами,Как крыльями птица,Ей на шее ноги  Маячить больше не в мочь.Чорный человек,  Чорный чорный,    Чорный человек.На кровать ко мне садятся  Чорный человекСпать не дает мне всю ночь.

Это уже сплошной бред, душевный тик. «На шее ноги» – образ, нормальным сознанием почти не воспринимаемый.

Если эти стихи показать врачу-психиатру, он, конечно, не скажет: «имажинизм» или «крестьянская поэзия». Он скажет: «бред преследования» и будет прав.

Действительно, если мы проследим бредовые образы поэмы «Чорный Человек» и сравним их с бредовыми образами, которые видит больной в белой горячке, – мы увидим, что образы эти, в сущности, одни и то же. Вот как описывает Э. Крепелин бред при delirium tremens, психическом заболевании, являющемся следствием «продолжительного злоупотребления алкоголем».

– «Зрительные обманы носят необычайный характер.

Больной видит „стеклянных людей“, – „всадника – на ходулях“…

Некоторые восприятия могут наводить на него страх: черные люди… огненные всадники… привидения».

Неправда ли, эти цитаты из учебника психиатрии чрезвычайно напоминают выдержки из поэмы Есенина «Чорный человек»? Далее это сходство еще разительнее:

«У двух черных людей вырастают из рук мыши. Нередко разыгрываются более или менее сложные события.

В комнату врываются люди… К обманам зрения присоединяются обманы слуха, в форме человеческой речи.

В большинстве случаев голоса… всячески бранят и грозят ему (больному). „Что это за оборванец“. – слышит он; „он лентяй, сволочь, лжец“… „Ты никуда негодный человек“. „Мы его умертвим, его песенка спета“. „Эй, ты, бродяга“.»

Мы позволим себе еще раз привести соответствующие цитаты из «Чорного человека»:

…Какого-то прохвоста и забулдыги…Самых отвратительных громил и шарлатанов.

И опять из Крепелина:

– «Больные видят беспутства, совершаемые девушками и мужчинами».

И – соответственно – из Есенина:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Одри Хепбёрн
Одри Хепбёрн

Одри Хепбёрн называют последней принцессой Голливуда. Огромные глаза, точёная фигурка, лучезарная улыбка и природная элегантность обессмертили её образ. За первую же главную роль, сыгранную в кино, она получила премию «Оскар». Одри сделала головокружительную карьеру, снимаясь вместе с величайшими актёрами Грегори Пеком, Хамфри Богартом, Генри Фондой, Фредом Астером, Гари Купером, Кэри Грантом, Шоном Коннери. Множество женщин подражали её стилю, копируя причёску, нося шарфики и костюмы, похожие на те, что делал для неё Юбер де Живанши. В 59 лет она навсегда попрощалась с кинематографом, чтобы посвятить себя семье, воспитанию детей. Она стала послом ЮНИСЕФ, отдав себя без остатка защите обездоленных детей всего мира. Одри рано осталась без отца, чуть не умерла от голода во время войны, вынуждена была отказаться от карьеры балерины, тяжело переживала два неудачных брака и умерла от рака, потому что думала сначала о других, а уже потом о себе. Её жизнь состояла из таланта и красоты, щедрости и самоотверженности.

Бертран Мейер-Стабли

Биографии и Мемуары