Чревоугодник (СИ)

— Оу, мотив совершенно понятный, господин Афанасьев, — продолжал Савицкий. — После того, как ваш сын проиграл на дуэли господину Баринову, вы, вероятно, затаили злобу. Ведь это огромное унижение для такого человека, как вы! Плюс ко всему, мне известно о некоторых менее значимых, но, всё-таки, конфликтах между вашими родами. Так что с мотивом преступления никаких проблем не возникнет.

А он неплохо подготовился, чёрт возьми!

Жирдяй, ничего не отвечая, лишь раздражённо фыркнул.

— И, думаю, господин Афанасьев, для полноты картины я могу обрисовать перспективы вашего рода после того, как вина будет доказана. Ну, чтобы вы ясно понимали, какое наказание последует после решения суда. А оно обязательно последует, ведь я серьёзно намерен довести дело до конца. Так-с… — он прикрыл глаза, будто что-то вспоминая. — Например, согласно конституции нашей страны, статье…

— Довольно! — провизжал Афанасьев и попытался встать с дивана. Получилось у него только с третьего раза, и за всеми этими неудачными попытками мы молча наблюдали, с трудом сдерживая смех. — Больше не хочу слушать этот бред. С меня хватит… — начал ковылять к выходу.

— Господин Афанасьев, вы куда? — поинтересовался подполковник. — Мы ведь всё ещё не пришли к обоюдному решению. И что делать с вашими людьми? Разве вы не собирались забрать их с собой? Господин Афанасьев?..

Проигнорировав подполковника, жирдяй напоследок кинул лишь пару слов, адресованных Савицкому:

— Сегодня позвоню.

— Хорошо, — пожал плечами Николай и, когда дверь захлопнулась, повернулся на меня с мамой. — Ну, думаю, он уже согласен на мировую. Просто не хочет ударять в грязь лицом перед вами. Он человек не глупый, но очень вредный и самовлюблённый.

— А вы уже с ним знакомы? — спросил я.

— Бывало встречались… Гм, — поправил волосы Савицкий. — А в целом как у вас дела? Никто не пострадал при нападении?

— Спасибо, — улыбнулся я. — Всё в порядке.

— Но… — начала было говорить мама, как я перебил её.

— Да, всё хорошо. Потихоньку восстанавливаем разрушенную прихожую.

Говорить отцу Игоря и про напавших людей Нагивцева я не стал. Хотя мама, похоже, пыталась озвучить именно это. Нет, не нужно. Будет слишком нагло требовать помощи так же и по этому делу. Тем более… что с ним всё слишком неоднозначно. Появившаяся Соня и смерть людей Нагивцева спутали все карты, так что действовать в правовом поле здесь будет лишним.

— Вот только требовать с Афанасьева деньги за возмещение ущерба, думаю, будет лишним. Здесь главное не переборщить с нажимом, и он будет как шёлковый. Больше никогда не тронет вашу семью, но и вы должны забыть о его существовании.

— Да, мы всё понимаем, — ответила за меня мама.

Подполковник, слушая наши разговоры, выглядел скучающим. Ну, ещё бы. Мы, аристократы, по сути разобрались без его помощи. А он, главный в этом месте, но всего лишь простолюдин, оставался простым наблюдателем.

Друг с другом попрощавшись, и ещё раз отблагодарив от всего сердца Николая, мы с мамой поехали домой.

Школу я сегодня и так прогулял, поэтому можно заняться плотным обедом, да продолжать починку прихожей.

* * *

В целом, школьный день для Юли прошёл не так уж и плохо, как она изначально предполагала. Да, на протяжении первых уроков и перемен было не по себе. На неё ехидно, или с осуждением глядел каждый школьник, начиная с первого, и заканчивая одиннадцатым классом.

Она чувствовала внимание, прикованное к себе. Намного более сильное, чем обычно.

Но, в то же самое время Юля стала ощущать какую-то свободу. Сначала маленькое зерно, совсем скоро оно разрослось в приличных размеров сферу, которая согревала её изнутри.

Ей больше не о чем было переживать, все её так называемые «скелеты», вытащенные большелобым из шкафа, оказались на виду.

Даже походка Юли сменилась. Всю свою жизнь она старалась держать марку, следила за осанкой и ступала по полу так, будто фланирует на подиуме. Это очень напрягало Юлю, постоянно заставляло держать себя в напряжении.

Теперь же она двигалась так, как хочет. Так, как прикажет сердце. Свободно, легко, как в раннем детстве, во времена, когда она гостила в деревенской усадьбе у бабушки.

Она ещё до конца не понимала своего нынешнего положения, но где-то в глубине души радовалась. Поэтому, как только вернулась домой, девушка уже не могла сидеть на месте. Она чувствовала, что должна кое-что сделать. И никакого страха перед этим событием у неё не возникало.

Она знала, что даже если кто-то и увидит её, если кто-то и поймает в неудобный момент — ей будет всё равно.

Смыв с себя избыточный макияж, приняв душ и развязав надоедливую косу, она надела свободную одежду — ту, которую обычно надевала для поездок на дальние расстояния. Светлую футболку с джемпером, и синие джинсы. В приподнятом настроении вышла из дома и пешком пошла по солнечным улицам города.

По пути позвонила Баринову, предложив тому встретиться в парке неподалёку от его дома. Тот согласился, пообещав появиться примерно через час.