Чрезвычайная комиссия

Мы вышли ночью. Мой товарищ сказал мне, что он пойдет в другое село. На второй день мы расстались. Шел я недели две. Однажды на поляне увидел группу всадников и побежал в кусты. Двое бросились за мной. Догнали, спросили, куда иду. Я ответил, что в станицу, наниматься в работники. Они о чем-то поговорили между собой, и, должно быть, старшой, распорядился: «Отправь его к атаману станицы. Он там правду скажет». Второй казак, вооруженный шашкой и винтовкой, повел меня к хутору. Зашли мы в избу. Там сидели женщина и мальчик лет десяти. Я узнал, что это заимка моего конвоира. Проработал я на него два дня. Затем приехали к нему двое: один на телеге, другой верхом. Забрали меня. Везли лесом почти всю ночь. Привезли к каким-то строениям. Я увидел на полянке около десяти человек и шесть-семь лошадей. Меня завели в землянку, заперли. Просидел полдня. Потом повели в большую землянку и втолкнули в небольшую комнату. Там сидели двое мужчин. У одного бородка клинышком. Он и начал меня допрашивать. Кричал, угрожал револьвером, обещал повесить. Я твердил:

— Господин станичник! Я пришел в работники наниматься.

Вижу, слово «станичник» его рассердило. Другой поправил меня:

— Их благородие не станичник, а офицер доблестного казачьего войска.

Я умоляюще начал просить:

— Ваше благородие, здесь живет народ богатый, вот меня наниматься в работники сюда и послал Степанов.

— Сотник?

— Да.

Потом я узнал: меня допрашивал офицер Старжевский, заместитель Макарова. Другой был тоже офицер. Старжевский спросил меня, знаком ли я с оружием. Потом подозвал какого-то бандита и распорядился:

— Вот тебе казак, уведи его к уряднику.

Привели меня в другую землянку. Урядник стал спрашивать, что я могу делать, знаю ли оружие. После этого он сказал бандиту, чтобы тот передал мне лошадей в упряжке для хозяйственных работ. Я и еще трое ночами ездили на заимки за фуражом и хлебом. Мой непосредственный начальник, лет сорока пяти, был очень словоохотливым. Из разговоров с ним я узнал, что нахожусь на базе банды Макарова (базой бандиты называли свой лагерь). В Аненских лесах есть две-три землянки и другое мелкое строение, где размещается штаб. Вторая база находилась в десяти-пятнадцати километрах от станицы Княжинской. Банда состояла всего из двухсот человек, большинство из них — дезертиры. Оказалось, часть бандитов жила в станицах под видом работников. Связи банды Макарова тянулись в Петропавловск, Курган, Саратовскую и Уральскую губернии. Огнестрельного оружия и патронов в банде было недостаточно. Вооружена она была карабинами, винтовками, старыми берданами и обрезами.

Ночью в землянку, где нас жило шестеро, пришел урядник. Приказал взять двенадцать разных винтовок, которые мы днем чистили, нагрузить две подводы овса, а на остальные — продовольствие. Ночью же и выехали. Встретившийся в пути верховой, что-то сообщил уряднику, и обоз повернул в другую сторону. Ехали лесом по следу отряда. Утром, как только вышли к лесопильному заводу послышались выстрелы. Я соскочил с подводы, бросился к строению и укрылся в штабелях. Стрельба уходила дальше в лес. Через некоторое время я увидел пеших красноармейцев вперемешку со штатскими. Тут двое красноармейцев крикнули: «Руки вверх!» Обыскали меня. Я сказал, что моя винтовка стоит у стенки. Красноармейцы взяли винтовку и повели меня к командиру. Здесь я увидел Полтавского станичного военкома Пономарева и командира Денисовского экс-отряда Андрея Мешкова. Доложил им обо всем, что я узнал о банде Макарова. Отряд красноармейцев стал преследовать банду, а я выехал в станицу Полтавскую, оттуда — в Особый отдел…»

В Кустанайском облпартархиве я нашел воспоминания о разгроме банды Макарова. Их написал один из участников Денисовского отряда, секретарь ячейки при Денисовском укоме РКП(б), но фамилию его, к сожалению, сообщить не могу, так как расписался он неразборчиво. Документ датирован 3 января 1923 года, то есть написан спустя полтора года после разгрома банды. Вот что рассказывает автор воспоминаний.