Чрезвычайные происшествия на советском флоте

Как прорвалась эта печальная весть из Донузлава, где служил Нероба, через штаб Черноморского флота в Москву — на узел связи оперативного дежурного по всему огромному — всеокеанскому — флоту СССР, а оттуда — в Индийский океан, оставалось только гадать. Ведь Нероба был самым обычным офицером, женатым вовсе не на адмиральской дочери и не состоявшим в родстве с членами Политбюро или хотя бы ЦК КПСС. Но не зря же говорят, что любовь творит чудеса, даже в таких немыслимых сферах, как система боевого управления флотами.

Командир 8-й эскадры контр-адмирал Ясаков, человек отнюдь не склонный к сентенциям подобного рода, здраво рассудил: от убитого горем офицера, у которого умирает жена, толку будет мало, и запросил Москву, может ли он отпустить старшего лейтенанта Неробу домой. Москва в лице ОД ВМФ (оперативного дежурного) ответила, что этот вопрос может решить только Главнокомандующий флотом или его первый заместитель. Ясаков попросил доложить кому-нибудь из них о ситуации с Неробой. В подтексте шифровки это звучало примерно так: «Вы зачем-то передали нам информацию о тяжёлом состоянии гражданки Неробы, вот вы и решайте проблему в Москве». Оперативный дежурный весьма оперативно вышел на первого заместителя Главнокомандующего адмирала флота Николая Ивановича Смирнова, тот дал «добро» на возвращение Неробы с боевой службы. Но как это осуществить, никто не знал. Прецедентов не было. Да и «Даурия», находившаяся в северной части Индийского океана, ни в какие иностранные порты заходить не собиралась.

По великому счастью, к её борту подошёл сторожевик, который отправлялся в Персидский залив для пополнения запасов пресной воды в иракском порту Ум-Касре. На сдачу дел и сборы Неробе отпустили не больше часа. Главное, что он успел сделать — это сфотографироваться на фоне простыни в гражданской одежде. Корабельный особист (офицер КГБ) посоветовал переодеться в гражданское платье, а удостоверение личности офицера держать подальше от чужих глаз и предъявлять его в крайних случаях. На сём туманный инструктаж был закончен, и Нероба, побросав в чемодан белую и чёрную тужурки, фуражку и кортик, наскоро попрощавшись с друзьями, перепрыгнул на борт сторожевика.

Через сутки сторожевик ошвартовался в Ум-Касре, где Геннадия встречал помощник военного атташе — капитан 3-го ранга, назвавшийся Альбертом. На своём служебном «фиате» он отвёз Неробу в Басру, ломая по пути голову над проблемой, как оформить иракскую визу иностранному, то бишь советскому гражданину, не имеющему не только заграничного, но и даже внутреннего паспорта.

Первым делом Альберт наведался к начальнику полиции города Басра. Их встретили с восточным радушием и даже подали ледяную «кока-колу», о которой Нероба только слышал, но никогда не пробовал.

— Пока пьём «колу», о делах ни слова, — предупредил Альберт своего спутника, хотя тот ни слова не знал по-арабски.

Начальник полиции, сидевший под большим портретом Саддама Хусейна, перешёл наконец к делу. Он долго листал удостоверение личности офицера, протянутое ему Неробой, потом удивлённо воскликнул

— Но ведь это же не паспорт!

— Не паспорт, — кротко согласился помощник военного атташе.

— О, если бы вы были гражданином Катара или Саудовской Аравии, — сокрушённо воскликнул начальник полиции, — не было бы никаких проблем! Но Советский Союз — это очень непросто… Увы, выдать вам визу не в моих силах.

С тем и вышли они под палящее аравийское солнце.

— Ничего, поедем в штаб иракских ВМС, — обнадёжил его Альберт, — и там возьмём разрешение на въезд в Ирак.

Он подрулил к красивому белому зданию, оставив машину, а в ней Неробу, перед шлагбаумом под сенью пальм. Вокруг текла неспешная и весьма экзотичная жизнь, из штаба флота выходили чиновники, и матросы в белой униформе кланялись им, сновали торговцы питьевой водой со своими диковинными кувшинами, заунывный вопль муэдзина нёсся с минарета… Мыслями Геннадий был далеко отсюда — что с Наташей? Жива ли? С ней оставался полуторагодовалый Павлик — с кем он сейчас?

Ждать пришлось очень долго. Наконец Альберт вернулся. По хмурому лицу легко можно было догадаться об исходе его переговоров с начальником штаба иракских ВМС.

— Он поставил совершенно неприемлемые условия, — сетовал помощник военного атташе, давя на газ, — просил, чтобы ему гарантировали трёхлетнее обучение в Ленинградской военно-морской академии и защиту кандидатской диссертации… Поедем в наше консульство.