Чтение Евангельских сказаний об обстоятельствах земной жизни Иисуса Христа, до вступления Его в открытое служение спасению рода человеческого

 «И внезапу бысть со Ангелом множество вой небесных, хвалящих Бога и глаголющих: слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение» (Лк. 2; 13-14). Для кого? Для пастырей. Но они и не могли ожидать этого. Они и явления Ангела не ожидали. Для чего же - «внезапу» ? Можно думать, что эта внезапность была для самого события, или для самого Ангела. Ангел один должен был сделать, свое дело, и сделал; но это множество «вой небесных», быв поражено великостью чуда и благости Божией, как бы не утерпело не явить себя: оболочка этого внешнего мира как бы расторглась, и пастыри неожиданно прозрели в мир высший и услышали там Ангелов, хвалящих Бога и глаголющих. Дух их, узрев это явление, пришел в восторг; умственное их око расширилось и сделалось острозрительнее, способнее прозревать в духовный мир. Что же Ангелы взывали? «Слава» - благодарение Богу, высочайшему Его могуществу, явившемуся во всей силе Его премудрости и любви. Теперь Его слава не будет более помрачаться и на земле; где прежде была вражда, спор, проклятие, там теперь будет мир. Земля, прежде решительно отделенная от неба, теперь будет соединена с ним. К человекам любовь Божественная откроется полнее. И прежде Бог оказывал любовь к людям, но теперь оказывает оную и будет оказывать особенным образом. За что Ангелы хвалят Бога? По чистой любви к человечеству. Но после мы увидим, что действия заслуг Христовых простерлись и на мир Ангельский. Почему же Ангелы не упоминают об этом? Может быть, им тайна эта не была открыта: они после узнают ее; ибо иначе они не желали бы приникнуть в оную. Возглашение мира Ангельского есть венец всего искупления, следовательно, тайна эта должна была открыться в конце.

 «И бысть, яко отъидоша от них на небо Ангели, и человецы пастырие реша друг ко другу: прейдем до Вифлеема и видим глагол сей бывший, егоже Господь сказа нам» (Лк. 2; 15). Прежде нисшествие Ангелов евангелист представляет нечаянным. Человекообразное ли это выражение только для пастырей? Но это можно было выразить чрез нечаянное исчезновение. Должно думать, что Ангелы действительно как бы отходили на небо постепенно. Они также имеют свое постоянное место, куда по кратковременном посещении земли и должны были возвратиться. Ряд, представляющий их восхождение, должен быть восхитительный! Это напоминает нам лествицу, виденную Иаковом, по которой Ангелы восходили и нисходили. «Пастырие реша друг ко другу..». Выражение это показывает, что пастырей было более, нежели три. Может быть, они оставили часть на страже, которая должна идти поклониться рожденному Мессии тогда, когда сии возвратятся. Но может быть, их было только три. Это выражение употребляется и о немногих лицах.

 «И приидоша поспешшеся» (Лк. 2; 16), - с усердием. Ангел предстал пастырям ночью, и он, конечно, предстал вскоре по рождестве Христовом. Они пошли для поклонения также очень скоро. Место, где они пасли стадо, было недалеко от Вифлеема; значит, они и пришли на место рождества Христова ночью же. Из всего этого ясно, что и Сын Божий родился также ночью. Отсюда в Восточной и Западной Церкви обычай совершать литургию на Рождество по полуночи.

 «Обретоша Мариамь» (Лк. 2; 16). Почему они прежде увидели Мать? Может быть потому, что Она в сем случае важнее. Взглянув на такую бедность, пастыри поспешили рассказать виденное, и тем как бы извинить себя, что они пришли искать Мессию в яслях.

 «И вси слышавший дивишася о глаголанных от пастырей к ним» (Лк. 2; 18). Уже не один Иосиф с Марией, а, вероятно, пришли и те, кои были в гостинице, ибо в ней было много народа. «О глаголанных от пастырей». Пастыри рассказывали свое видение, а Иосиф и Мария все молчат. Примерное молчание! Мария слагала все в сердце своем, когда Ангел благовествовал Ей. Она любила обо всем размышлять, что подтверждается и сим случаем. Она обнимала все сие мыслью и чувством. С самого начала Она вступила в ряд событий славных, необыкновенных, и бедственных - обыкновенных. И для нас теперь такая двойственность требует размышления. Для Нее же это много стоило. Состояния сии для Нее как бы сменяли друг друга, одно другому противоречили и тем заставляли Ее размышлять. Об Иосифе евангелист не замечает сего. Ум и характер его были весьма просты. Он был праведен и благочестив, но не вдавался в размышления. Он был более зритель и служитель тайны.