Чтение мыслей. Как книги меняют сознание

Элиза заходит на кухню. Они сидят в красивой одежде друг напротив друга, и Адриан читает вслух. Он читает о невыносимо прекрасном наклоне шеи, об образе любимого человека, чье отстранение мучительно для влюбленного, и о крупицах песка на губах Вертера. Голос Адриана наполняет кухню Элизы идеями Барта. Они витают вокруг кофейных чашек и кофемашины, вокруг цветков цикламена на окне, между кончиками пальцев, около губ и глаз.

Переносная истина

Ясмин читает Клариси Лиспектор

Ясмин понимает, как быть счастливой. Она постоянно учится этому и много размышляет. Счастливую жизнь ведут на стыке разных полюсов. Она проявляется в сбалансированных отношениях с друзьями, коллегами, соседями, животными, местами и учреждениями, с детьми, мужем и другими родственниками. В ритме постоянных колебаний между интенсивным обменом и свободными связями. Неотъемлемой частью счастливой жизни для Ясмин стало чтение философской литературы. Она вступает в отношения с авторами, и их тексты образуют полюса, с которыми она себя соотносит. Если у неё долго не получается приступить к чтению нового философского произведения, она чувствует себя несчастной, так как без стимулов извне ее мышление быстро притупляется. При чтении хорошего текста у Ясмин, напротив, открывается второе дыхание, и, если произведение действительно качественно написано, совершенно не важно, о чем в нем говорится. Ей даже не обязательно его дочитывать. Уже первые страницы позволяют ей вступить в отношения с важными вещами. И вряд ли что-то для Ясмин имеет большее значение.

Ясмин много времени проводит в дороге. Она выступает на конференциях по всей Европе и преподает в трех городах. Каждую неделю ей приходится путешествовать на поезде, а каждую вторую — на самолете. Ясмин нравится учиться, и она обожает конференции — особенно людей, которые их посещают. В такой компании она входит в раж. Ей быстро удается произвести впечатление. Без каких-либо усилий с ее стороны Ясмин, как правило, оказывается за нужным столом и беседует с самыми интересными и влиятельными людьми. Однако, конечно, постоянные разъезды и знакомство с большим количеством людей ее выматывают. По этой причине Ясмин предпочитает выпивать по вечерам бокал красного вина, или два, или даже три.

В дорогу Ясмин всегда берет книги. В большой бежевой сумке лежат издания, с которыми она прямо сейчас работает. В узкой темно-синей брезентовой сумке находятся пять книг, в которых сокрыта истина. Ясмин уже открывала каждую из них, и каждый раз воздух сразу становился другим. Эти книги приводят ее в особое состояние — сильное возбуждение. К ним следовало и следует относиться со всей серьезностью. Прочитав буквально по нескольку предложений из этих пяти книг, Ясмин уже понимала, что в них содержится истина. Осознав это, она испытывала безудержную радость и закрывала книгу. Ясмин знала, что пока лучше дальше не читать. Она была очень довольна собой, когда ей пришла в голову идея складывать такие книги в темно-синюю сумку из брезента и всегда брать ее с собой. Находясь в разъездах, она иногда по вечерам достает ее из чемодана, быстро оглядывает и взвешивает в руке. Только раз в два-три месяца Ясмин позволяет себе прочитать одну или несколько страниц.

Сегодня как раз такой вечер. Ясмин лежит на кровати в номере брюссельского отеля, у нее болит горло. Она в городе уже три дня, на долгих заседаниях обсуждаются заявки на получение грантов. Вот уже три дня Ясмин говорит без умолку, однако в итоге финансовую поддержку все равно получат осторожные, традиционные заявки. Сегодня она хочет убедиться, что непреклонная, все меняющая истина всегда доступна, стоит только захотеть. Она достает из темно-синей сумки роман Клариси Лиспектор «Страсти по G. H.» («A Paixao segundo G. H.»), открывает книгу на последней трети и читает:

Наконец, наконец действительно разорвался мой кокон, и я начала существовать вне пределов. Меня не было — и поэтому я была. До конца того времени, что меня не было, я была. То, что не я, есть я. Все будет во мне, если меня не будет, потому что «я» — это всего лишь мгновенный спазм вселенной. Моя жизнь имеет не только человеческий смысл, она намного значительней — настолько больше по сравнению с человеческой, что в человеческом отношении не имеет смысла. Я до тех пор осознавала лишь фрагменты общей системы, большей, чем я. Но теперь я была в гораздо меньшей степени человеком — и прожила бы человеческую судьбу, только если бы отдалась, как отдавалась тому, что уже не было мною, что уже не было человеческим^[5].