Чтение с листа

Для пущей важности рассказала она за вечерним чаем, как недавно выполняли они срочный заказ – подарок к юбилею какому-то генералу – надувную межконтинентальную ракету «Тополь-М» в натуральную величину. Украсить сад на даче. И был это секретный заказ, поскольку им доставили подробные чертежи, чтобы все было точь-в-точь. Вот они пыхтели! А еще заказчики спрашивали, не может ли кто из мастериц вышить бисером икону Святой великомученицы Варвары, чтобы прикрепить к какой-нибудь важной детали, поскольку она – небесная покровительница ракетных войск стратегического назначения. Про семейное положение тактично молчали, но она сама выдала домашнюю заготовку, мол, давно вдова. Было это не вполне враньем, поскольку стороной слышала, что пьянство несколько лет назад свело-таки ее бывшего благоверного в могилу. Они сочувственно покачали головами.

Утром так мучительно было встретить их на пляже… Хорошо, что они уехали на три часа на катере кататься, заранее была куплена экскурсия. Людмила тоже на нее облизывалась, но – блажь, и так разорилась на отеле, хоть и бронировала давно, сейчас стало бы куда дороже. На душе было погано, как будто ей протянули конфету, а когда она стала разворачивать фантик, дернули за незаметно привязанную ниточку – и бумажка в руке, а конфетки нету… В голове крутились школьные воспоминания, казалось, давно и надежно упрятанные в пыльный чулан. Вот кому она обязана – это трудовичке. Такая пампушечка, нелепая в своих вечных кудряшках, рюшечках, кружавчиках, но научила всему – и готовить, и вязать, а главное – шить. И как-то незаметно, играючи. Странно, что у нее не было семьи, – готовая жена и мать. Людмила хотела на выпускном ей подарить цветы, а то физкультурников и трудовиков за учителей не держат, но в последней четверти она исчезла, говорили, не то переехала, не то болеет. И на выпускной не пришла.

Кирюша капризничал, нудил, что его друзья (он говорил «все») еще на неделю остаются, а Людмила радовалась, что завтра они должны уезжать, что Руслан появился только вчера и не испортил поездку целиком. Хотя возвращаться в Москву ей совершенно не хотелось. В будни, когда после работы забирала Кирюшу из детского сада, вечера были им наполнены, а по выходным квартира превращалась в «мертвый дом», она даже оставляла радио включенным, чтобы звучал в ее стенах человеческий голос. Про «Записки из мертвого дома» им литераторша рассказывала, хоть из Достоевского в программе было только «Преступление и наказание». И Людмила на всю жизнь запомнила про «перемену участи». Оказывается, на каторге люди озверевали не только от физических лишений и страданий, но не в меньшей степени от тягучей однообразной жизни. Они могли прямо в остроге совершить новое преступление, только чтобы началось следствие, их куда-то повезли, и пусть потом будет еще хуже – в этот момент все неважно, лишь бы сломать монотонность и бесцветность. Как точно! У нее много раз так бывало, и сейчас опять накатило. Море было тихое, синее, и, хоть она понимала, что это не так, люди под зонтиками казались беспечными и счастливыми. А ее счастье темной точкой проступало на горизонте – катер возвращался с морской прогулки.

Прибежал Кирюша: «Бабушка, смотри!.. – и впервые ее резануло это „бабушка“. Боже мой, сорок пять лет, а уже каторжный приговор и никакой перемены участи не просматривается! – Смотри, там строят цирк!»

Чуть дальше, где кончался цивилизованный пляж и на пустой полосе прибрежного песка так приятно было гулять, шлепая босиком по набегающим мелким бурунчикам, стоял автобус и подъемный кран с высоченной мачтой, стрелой нависающей над морем.

– Там вечером будут акробаты, представляешь?

Людмила вспомнила, что видела объявление в холле о «воздушных гимнастах, парящих в лучах прожектора над волнами, словно чайки».

– Пойдем?

Она ненавидела цирк и с внуком никогда там не была, хотела отвертеться и сейчас. Но Кирюша уже переключился:

– Катер вернулся, – и побежал к причалу.

Оказалось, что Руслан тоже цирк терпеть не может, зато жена обожает. Отправили ее с детьми на представление, а сами устроились на лежаке у самой воды «вспоминать детство золотое», как Руслан сформулировал.

– Учителя наши один за другим уходят. Вот литераторша полгода назад от рака желудка умерла.

– Откуда ты знаешь, я вот всех порастеряла, – удивилась Людмила.

– Видишь ли, я несколько лет назад фонд небольшой затеял, наш банк главный учредитель, для помощи престарелым учителям на пенсии. Назвал нехитро – «Последний звонок». Ведь как получается: букеты, слезы умиления, а потом – как отрезало.

– А я на последний звонок хотела трудовичке нашей цветы принести, помнишь, такая пышечка…

– Да, была типа Гретхен, немочка аккуратненькая, хоть и русская.

– Точно, похоже. Думала – никто не догадается ей подарить, а она много чего полезного нам дала, так она неожиданно уволилась…

– А знаешь, почему?

– Понятия не имею.

– Я тоже не так давно узнал. Оказывается, ее географ бросил, вот она посреди учебного года со скандалом ушла.

– Какой географ, наш, обтерханный? Изотерма? Как – бросил?