Чтец

В центре зала кр'yгом стояли пять дугообразных столов, оснащенных читальными лампами, чернильницами, маленькими ящичками для карандашей, полотняными мешочками для порошкообразного угля, промокательной бумагой, свинцовыми карандашами, резинками для стирания написанного, увеличительными стеклами и всем прочим, что необходимо для письма и копирования. Ступеньки вели от центра зала к его краям, где деревянные книжные полки цвета жженого сахара вздымались к балконам, уставленным бархатными диванами, позади которых в стены были встроены ниши, также оборудованные книжными полками.

В этом зале Библиотеки хранились тысячи рукописей. Некоторые из самых старых отчаянно нуждались в реставрации, поскольку их корешки износились и уже не исполняли своего предназначения; другие были составлены совсем недавно предшественницей Эрастиса, женщиной, встретиться с которой Лону уже не пришлось. Эти фрагменты, как их называли, являлись исключительной ценностью, поскольку были слово в слово, с неимоверным усердием, скопированы с Книги уже ушедшими из жизни библиотекарями. Теперь Эрастис работал над своей собственной копией, переписывая раздел Книги, который до него никто не читал, чтобы сохранить для потомков содержащееся в ней учение – на тот случай, если Книга будет потеряна или, что еще хуже – уничтожена.

Если не принимать во внимание то, что часть текстов была утрачена во время Большого пожара, то по ним можно было проследить историю Библиотеки на глубину многих поколений. Но даже при этом Эрастис считал, что они все скопировали лишь ничтожно малую часть Книги.

– Б'oльшая часть всего сделанного не несет никакой пользы, – говорил он, разминая свои длинные, покрытые чернильными пятнами, пальцы. – Я проработал всего ничтожную крупинку великой истории. Маленький камешек на дне могучей реки.

– Почему же вы тогда ее копируете? – спросил Лон.

– Потому, что она написана, – ответил Главный библиотекарь.

Эрастис больше не покидал стен Библиотеки, предпочтя глубокие неподвижные миры рукописей живому, исполненному дыхания внешнему миру. Лон же поклялся себе, что когда он станет Главным библиотекарем, то не удовлетворится ролью узника библиотеки, как это сделал его учитель. Нет ничего хуже, чем иметь власть и силу, но никогда их не использовать.

– Лон!

Мальчик подпрыгнул на стуле от неожиданности. Перед ним была буква S.

Под пристальным взглядом учителя Лон прочитал с доски:

– Эс.

Из всех прочих букв эта нравилась Лону более всего. Звук соответствовал форме буквы. Свистящий звук, напоминающий шуршание змеи, ползущей по песку. Он улыбнулся и прочитал все слово:

– This. This. Это. Это.

– А теперь… – произнес Эрастис, протянув кончик палки к следующему слову, написанному на доске.

Лон застонал и, мотнув головой, ссутулился в своем кресле.

– А может быть, мы займемся чем-нибудь более интересным? Попрактикуемся в ясновидении или… сходим в подвал?

И он бросил взгляд в сторону от доски и библиотекаря – на вделанную в склон горы круглую металлическую дверь.

Дверь подвала была толщиной по меньшей мере в три фута. Ригелями управляла круглая ручка о пяти спицах, по обоим краям которой располагались отверстия для ключей. Один ключ был прикреплен к длинной золотой цепи, висевшей на шее Главного библиотекаря, второй был у Эдмона, и никто не знал, где тот его хранит.

Чтобы открыть дверь, необходимо было вставить оба ключа одновременно и проделать сложную последовательность поворотов.

В подвале хранилась Книга, которую, к сожалению Лона, он никогда не видел. Он только слышал об этом сокровище от Эрастиса, который описывал ее в таком тоне, словно Книга была сделана из света и волшебства, а не из бумаги, клея и ниток. Вновь и вновь Лон просил библиотекаря рассказать ему о Книге, и теперь он мог видеть ее с закрытыми глазами – особенно отчетливо, если действительно закрывал глаза: шелестящие страницы, коричневый кожаный переплет, украшенные драгоценностями застежки и золотая филигрань по углам. Он клялся перед другими учениками, что знает все об украшениях Книги, о сияющих сапфирах, изумрудах и аметистах, которыми украшен ее обрез. Иногда ночью, лежа в постели, он даже ощущал аромат Книги: легкий, с кислинкой, запах бумажной плесени, травы и ванили.

Лон вздохнул и попытался выпрямиться в кресле.

– Is, – прочитал он с доски, но целиком, а не по буквам. – Есть.

Чтобы сосредоточиться, он даже сел на собственные руки, и закончил строку:

– A. Book. A Book. Книга. This is a Book. Это – Книга.

И наморщил лицо:

– Я знаю, что это – книга. Что это – единственная в своем роде Книга. Но я хочу читать ее.

Главный библиотекарь бросил мимолетный взгляд на дверь подвала. Движение было столь быстрым, что Лон даже не был уверен, что заметил его, но, когда он вновь посмотрел на доску, то взором встретился с глазами Эрастиса, который, подняв палец к губам, смотрел на мальчика поверх очков.

– Слова представляют опасность, если тебе неведом предмет чтения, – проговорил он. – Ты приступишь к чтению Книги, когда будешь готов.