Чтица для чекиста в отставке

– А чего хвастать, он во Франции известный писатель, а в России его книги изданы впервые, да и то не все, – ответил Вилор Феликсович, не признаваясь, что он и сам узнал об этом незадолго до прихода гостей.

– Дождусь, когда напечатают дешевый вариант и куплю. Не знаю, какой твой сын автор детективов, – пробасил Никанор Николаевич.

– А я непременно завтра же куплю этот подарочный вариант и дождусь приезда Афанасия, чтобы он подписал книги, – воскликнула Нелли Натановна.

И гости наперебой заявили о своем желании купить книги Атаназа Вилора.

После поздравлений и поднятых бокалов за здоровье Вилора Феликсовича все принялись обсуждать следующую новость: о желании взяться за написание мемуаров. И первым затронул эту тему Никанор Николаевич Воробьев.

– Ох, Вилор, ну кому нужны твои воспоминания, да кто разрешит тебе писать о работе в органах? – назидательно произнес Воробьев.

– А почему бы и нет? – возразил Рустам Еникеев. – Вилору Феликсовичу есть что вспомнить как о работе в КГБ, так и в МВД, тем более, что сейчас можно обо всем писать.

И гости принялись обсуждать вопрос допуска к архивным данным.

– Не гоните лошадей, – попытался успокоить всех Вилор Феликсович. – Я еще не принял окончательного решения и не уверен, возьмусь ли я за написание мемуаров.

По веселью, царившему за столом, Алиса поняла, что все рады встрече друг с другом. Алиса обратила внимание, что лицо сидевшей напротив Майи Матвеевны порозовело.

– Майя, у тебя поднялось давление? – спросила Луиза Марковна. – У Вилора должен быть тонометр, идем, я измерю тебе давление, – предложила Луиза Марковна.

– Я плохо спала и рано встала, – пояснила Майя Матвеевна.

– Майя, может немного отдохнешь в комнате Афанасия? – предложил Вилор Феликсович.

– Да, Майя, отдохни, а к десерту мы разбудим тебя, – пообещал Никанор Николаевич. – Знаю, как ты любишь торты и пирожные.

– Анна Федоровна, проводи Майю в комнату Афанасия, – попросил Вилор Феликсович.

– А я все же измерю твое давление, – сказала Луиза Марковна и они пошли за домработницей.

А за столом вновь возобновился разговор о творчестве Афанасия и о его жизни в Париже.

– Я с помощью Алисы общаюсь с внучкой Анжел-Валери, жаль не могу получше разглядеть ее, – с сожалением, но с нескрываемой радостью произнес Вилор Феликсович.

– Ну, ты, старик, хорошо устроился. Домработница, личный секретарь, да еще сын – известный писатель, – пробасил Воробьев.

– Не завидуй, Никанор, – укорила Луиза Марковна, вернувшаяся из комнаты Афанасия. – У Майи повысилось давление, я дала ей таблетку и уложила отдыхать. Через полчаса еще раз измерю.

– Во-первых, я не завидую. Тяжело обходиться без посторонней помощи и зависеть от кого-то. А у Майи, кстати, в эти дни давление поднималось, и она на сердце жаловалась, – перевел разговор Никанор Николаевич после возникшей тишины в гостиной.

– Ну, и дипломат ты фигов, – упрекнул Еникеев, – а еще в КГБ работал.

– Да чего вы все накинулись на Никанора. Он прав, я нуждаюсь в посторонней помощи, – воскликнул Вилор Феликсович. – Афанасий мне об этом давно твердил, а я упрямился. Я очень благодарен Алисе: она настояла на моем обследовании во Франции. Давно надо было это сделать.

Гости становились оживленнее. Алисе стало скучно среди взрослых людей, и она включила музыкальный центр и поставила диск с танцевальной музыкой. Рустам Еникеев сразу отреагировал и пригласил Розу Руслановну на танец. Женщина явно понравилась ему.

Супруги Лукъяненко и Вилор Феликсович обсуждали его скорый отъезд во Францию. К ним присоединились Макар Леонтьевич и его жена Нелли Натановна Никитины.

Алиса отметила, что Воробьев в отсутствие жены налегал не столько на еду, сколько на спиртное.

– Никанор Николаевич, ты бы полегче и изредка закусывай, – посоветовал Рустам Маратович, также заметивший это.

Воробьеву явно не понравилось замечание, но в гостиную вошла Анна Федоровна, предложила приступить к чаепитию.

Все дружно согласились, стали пересаживаться в кресла и на диван, а Анна Федоровна и ее невестка принялись убирать грязную посуду со стола.

Им стала помогать Алиса.

– Надо бы Майю разбудить, она любит сладкое, – напомнил Никанор Николаевич, заметно захмелевший.

– Я разбужу, – сказала Анна Федоровна, забирая со стола опустевшее блюдо. – А невестка торт принесет.

И она вышла из гостиной.

Буквально через минуту раздался женский крик, искаженный ужасом.

Этот крик заставил всех вздрогнуть и почти протрезветь.

Алиса находилась в кухне, расположенной почти рядом с комнатой Афанасия, быстро среагировала и выбежала на крик. У распахнутой двери комнаты Афанасия, держась за стену, стояла бледная Анна Федоровна.

– Алиса, она мертва, – прошептала побелевшими губами домработница. – Ой, мамочки… Это что же такое, – прошептала она и стала сползать по стене, но подбежавшая Нина, ее невестка, придержала свекровь.

Алиса вбежала в комнату и увидела Майю Матвеевну на диване, накрытую легким пледом, свесившемся до пола. Машинально Алиса подняла край пледа и увидела телефон и клочок бумажки, которые она быстро подняла и положила в карман своего жакета.