Что будет дальше?

— Итак, вы прокатились вокруг этих школ. Остановки по дороге были?

— Нет.

Адриан прекрасно понимал, что на сей раз Вольф откровенно лжет.

— Вы были осуждены за незаконное лишение человека свободы…

Не дожидаясь, пока Терри огласит суть всех предъявленных ему в суде обвинений, Марк перебил ее и сказал:

— Слушайте, я просто покатал девчонку на машине. Подвез ее — вот и все. Я к ней даже не прикоснулся.

— Ничего себе прогулка на машине, в штанах с расстегнутой ширинкой.

Вольф мрачно усмехнулся, но не стал комментировать слова инспектора.

— Вы когда-нибудь бывали у доктора дома?

Судя по всему, разговор пошел в совершенно неожиданном для эксгибициониста направлении. Он удивленно посмотрел на Терри и выпалил в ответ:

— Нет, конечно.

— Вы знаете, где он живет?

— Нет.

— Вы когда-нибудь встречались с кем-либо из его родственников?

— Нет, говорю же вам, нет! Это не входит в программу терапевтического курса.

— Расскажите мне, о чем вы с ним говорите.

— Он спрашивает меня о том, что я думаю и чувствую, когда вижу… — На этом Марк Вольф опять запнулся и не стал договаривать начатое предложение. Судорожно сглотнув, он продолжил: — Он требует, чтобы я рассказывал ему обо всем, что творится у меня в голове. Я говорю ему все как есть — всю правду. Это, конечно, тяжело, но я учусь держать себя в руках, учусь управлять собственными эмоциями и желаниями. Мне уже не нужно… — Он вновь замолчал.

Адриан как завороженный следил за тем, насколько профессионально Терри ведет допрос, инспектор явно не стремилась раньше времени дать собеседнику понять, что именно хочет у него выяснить. Впрочем, услышав последние слова Марка Вольфа, Адриан понял, что и сам, похоже, нащупал что-то важное. Он попытался вспомнить те эксперименты, которые проводил в лабораториях. Ну конечно, осенило его, дополнительные стимулы. Исследуемый объект ведет себя абсолютно нормально до тех пор, пока в описывающее ситуацию уравнение не вводится дополнительный стимул. При определенных обстоятельствах объект теряет контроль над собой и над своими эмоциями. Так, например, когда в кино уже известный нам отрицательный герой прыгает в нашу сторону с экрана, с оскалом на лице и с ножом в руках, мы непроизвольно вскрикиваем. Когда на скользкой дороге наша машина срывается в занос, мы, несмотря на весь водительский опыт и на осознанное стремление вновь взять ситуацию под контроль, ощущаем вспышку панического страха. В какой-то момент Адриан вдруг задумался о том, было ли страшно Кассандре, когда ее машина на полной скорости неслась прямо в столетний дуб. «Нет, — подумал он. — Ей не было страшно. Наоборот, ей было легко, потому что она понимала, что у нее хватило духу сделать то, что она хотела». Адриан наклонил голову, ожидая, что в эту секунду где-то неподалеку должен послышаться голос покойной жены. Ничего подобного: ни одного постороннего звука он не услышал. Впрочем, он все же ощутил чье-то незримое присутствие: невидимая рука легла ему на плечо и крепко сжала его. Кто-то явно хотел, чтобы он хотя бы на время отвлекся от наблюдения за Вольфом и посмотрел в другую сторону. Против обыкновения, Адриан Томас решил не уступать зову призраков и продолжал внимательно следить за реакциями маньяка на вопросы инспектора полиции. Тем самым дополнительным стимулом для этого человека были дети и подростки. Увидев веселую компанию где-нибудь на спортивной площадке, нормальный человек отметит про себя: «Дети играют после уроков». Для Марка Вольфа те же самые дети были сильнейшим раздражителем — спусковым крючком, срывавшим с предохранителя его сексуальные фантазии. Дети были для него объектом желания. Адриан вдруг понял, что уже не столько стремится понять и познать механизм мыслей и эмоций, заставляющий этого человека действовать тем или иным образом, сколько старательно формирует у себя в душе ненависть к извращенцу. «Да, — подумал он, — ненавидеть действительно всегда легче, чем понимать».

— Послушайте, инспектор, у меня в самом деле наблюдается значительное улучшение. Доктор Вест мне очень помог. Вы, может быть, и не поверите, но это правда. Спросите его сами.

Кивнув, Терри сказала:

— Спрошу, непременно спрошу. Я только хотела бы уточнить: вы понимали, что, даже катаясь на машине вокруг школ, нарушаете условия вашего досрочного освобождения?

— Доктор сказал, что поездка в компании с ним не будет нарушением. Он сказал, что проинформировал об этом моего надзирающего инспектора и тот не возражает против подобных форм терапевтического воздействия. И кроме того, мы с ним даже ни на секунду не останавливались там, где мне находиться не положено.

Терри вновь кивнула. «А она ведь не верит ему, — заметил про себя Адриан. — Не верит, и правильно делает».

— Ладно, я это проверю. Можете считать, что наш разговор закончен.

Она неспешно закрыла блокнот, махнула рукой Адриану, словно подзывая его к выходу, но затем неожиданно обернулась и, глядя Марку Вольфу прямо в глаза, спросила:

— Кто такая Дженнифер Риггинс?

Этот вопрос явно застал Марка врасплох.

— Кто-кто?

— Дженнифер Риггинс. Где она сейчас?

— Я не знаю никакой…