Что будет дальше?

Заметив, что белый фургон притормозил рядом с нею, Дженнифер Риггинс решила сделать вид, будто ничего не происходит, и заставила себя не смотреть в сторону машины. Ей больше всего на свете захотелось поскорее оказаться на автобусной остановке, до которой оставалось еще с полмили ходьбы. План побега из дому был продуман до мельчайших деталей. Шаг первый: добраться до остановки, оттуда на пригородном автобусе доехать до центра. Шаг второй: пересесть на автобус, идущий до станции междугородного сообщения, что в двадцати милях отсюда, в Спрингфилде. Ну а там уже, рассуждала Дженнифер, можно ехать куда угодно. Последний этап не нуждался в дальнейшей детализации. Уверенности девушке добавляли триста с лишним долларов, которые лежали в кармане ее джинсов. Деньги она заимствовала из разных источников на протяжении долгого времени — медленно, но упорно: пятерка здесь, десятка там, что-то из маминого кошелька, что-то из бумажника бойфренда. Сбор средств затянулся более чем на месяц. Дженнифер складывала купюры в шкатулку, которая лежала в ящике комода, под стопкой ее белья. За все время она ни разу не поддалась соблазну и не взяла больше, чем нужно, — значительную сумму, отсутствие которой мама или друг могли бы сразу заметить. На нехватку же нескольких долларов взрослые обычно не обращали внимания. К тому моменту, как в распоряжении Дженнифер оказалась назначенная ею самой сумма, она уже знала, что этих денег хватит, чтобы добраться до Нью-Йорка, Нэшвилла, а может быть, даже до Майами или Лос-Анджелеса. Таким образом, даже в последний раз перед побегом шаря в мамином кошельке, она повела себя столь же разумно, как раньше, и забрала лишь одну двадцатидолларовую купюру да три бумажки по доллару. Впрочем, к этой скромной добыче она решила добавить мамину кредитную карту. Куда, собственно говоря, ехать — Дженнифер пока не решила. Главное — туда, где теплее, и в любом случае как можно дальше от родных мест. Чем дальше, тем лучше. Вот о чем она размышляла, шагая по улице, в тот момент, когда рядом притормозил грузовой фургон. «Я могу ехать куда угодно…»

Мужчина, сидевший на пассажирском сиденье, обратился к ней с вопросом:

— Эй, мисс… Вы нам не поможете? А то мы немного заблудились.

Притворяться, будто она не услышала обращенного к ней вопроса, было бессмысленно. Дженнифер остановилась и посмотрела на человека в кабине грузовика. Почему-то ей сразу бросилось в глаза, что он, судя по всему, утром не побрился, а еще — что его неожиданно высокий голос звучал слишком взволнованно для такого обыкновенного вопроса. По правде говоря, Дженнифер вовсе не была настроена на беседу: она спешила. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше от дому, от этих аккуратных, словно причесанных, коттеджей, от этого невыносимо скучного университетского городка, от собственной матери с ее бойфрендом (а Дженнифер уже давно не нравилось, как он порой посматривает на нее и как ведет себя с нею наедине) и от опостылевшей школы вместе со всеми осточертевшими одноклассниками, которые день за днем изводили ее, не давали спокойно жить и учиться. Она тщательно продумала, когда лучше выйти из дому: ей хотелось пройти большую часть пути до остановки, пока окончательно не стемнеет, и в то же время — когда уже начнет смеркаться, чтобы по возможности остаться не замеченной для тех, кто случайно выглянет в окно. Кроме того, сесть в автобус, который увезет ее куда угодно, нужно было как можно скорее. Дженнифер прекрасно понимала, что часов в девять-десять вечера, позвонив по всем возможным номерам и убедившись, что дочери нигде нет, мать наверняка обратится в полицию. В прошлый раз она, кстати, так и поступила. И Дженнифер прекрасно понимала, что на автобусную станцию в Спрингфилде полиция явится непременно, а значит, нужно поторапливаться, чтобы успеть, пока ее не хватятся и не начнут искать. Все эти путаные мысли стремительно пронеслись у нее в голове за пару секунд, в течение которых она обдумывала вопрос незнакомца.

— А что вы ищете? Что именно вам нужно? — решила уточнить Дженнифер.

Мужчина в ответ улыбнулся.

«Что-то здесь не так, — мелькнуло у девушки в голове. — Что это он вдруг разулыбался?»