Что будет дальше?

В общем, нужно было еще поработать над теми крохами информации, которые оказались в ее распоряжении. Терри вновь села за компьютер. Ей предстояло проделать большую работу: сопоставить имеющиеся в ее распоряжении сведения с отчетами о ходе расследования других преступлений, с тем чтобы выявить возможные общие черты и закономерности. Нужно было получить досье на всех подозреваемых в склонности к сексуальному насилию, проживающих в приблизительно очерченном ею треугольнике, и хотя бы бегло ознакомиться со всеми материалами. Также Терри требовалась информация обо всех попытках неустановленных лиц совершить насильственные или иные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних подростков: не было ли среди этих сообщений ложных, не звонили ли обеспокоенные родители в полицию по поводу того, что в их квартале появился подозрительный незнакомец, поведение которого вызывает у них тревогу за безопасность детей, и прочее. Терри прекрасно отдавала себе отчет в том, что на нее вот-вот обрушится лавина информации, из которой придется выуживать то немногое, что так или иначе может иметь отношение к расследуемому делу. При этом анализ всей полученной информации должен быть проведен в самые сжатые сроки.

Инспектор Коллинз также понимала, что если Дженнифер действительно похищена, то шансы на ее спасение тают с каждой минутой. «Если, конечно, они вообще были, эти шансы, — подумала Терри и тут же ужаснулась этой мысли. — Вполне вероятно, что девочка была обречена с самого начала. Может быть, ее похитили, чтобы изнасиловать и убить. Так чаще всего и происходит: ребенок пропал, над ним надругались, а затем… Затем, спустя много времени, если повезет, полиции удается найти труп».

Терри постаралась отогнать от себя эти страшные мысли.

Вдруг она вспомнила, о чем рассказывал ей пожилой профессор: «Там, в фургоне, было два человека — мужчина и женщина».

Такой поворот дела и вовсе сбил инспектора Коллинз с толку. Какой смысл похищать ребенка вдвоем? Маньяки-насильники обычно действуют в одиночку. При этом они всячески скрывают свои склонности от окружающих, и порой делают это так успешно, что даже ближайшие родственники не догадываются об их чудовищных похождениях.

Терри не знала, что и думать. Может быть, в Восточной Европе или Латинской Америке и существует индустрия международной секс-торговли, основанной на похищении детей. Но о существовании такого «бизнеса» в Соединенных Штатах инспектору ничего не было известно, и, само собой разумеется, она прекрасно знала, что в их маленьком университетском городке о подобном не слыхивали.

В каком же направлении следует развивать поиски? На какой гипотезе сконцентрировать усилия?

Этого Терри Коллинз не знала.

Она еще раз прикинула, не могут ли ей чем-либо помочь Мэри Риггинс и Скотт Вест. По всему выходило, что толку от них будет мало: Скотт явно имеет склонность бессмысленно усложнять ситуацию и требовать немедленной реакции на любые свои домыслы и догадки, а Мэри бы попросту впала в истерику, если бы в ее присутствии кто-нибудь произнес слова «сексуальное насилие» или «маньяк».

Оставалась единственная возможность, единственный потенциальный союзник и помощник.

Терри никак не могла взять в толк, в чем именно состояла странность профессора Томаса. Но он определенно вел себя странно — в этом не было никаких сомнений. Пожилой ученый чем-то напоминал инспектору дрожащее пламя свечи. Она вспомнила, как он то возвращался к их разговору, то словно проваливался в какой-то другой, параллельно существующий мир. «Что-то с ним не то, — подумала Терри Коллинз, — как-то не так он себя ведет. Хотя вполне вероятно, что дело просто в старческой рассеянности и забывчивости и что все мы будем вести себя точно так же, если, конечно, доживем до его лет».

Инспектор Коллинз немало удивилась, поймав себя на столь сентиментальных рассуждениях. Впрочем, на данный момент преклонный возраст Адриана Томаса был единственным логическим объяснением странностей в его поведении.

Глава 16

«Какие же они страшные люди, — подумал он, — просто чудовища».

На самом деле слово «чудовище» казалось более чем мягкой характеристикой. Для того чтобы выразить отношение к их деяниям, в человеческом языке просто не было подходящих слов.