Читаем Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии полностью

Вернемся к сцене из «Жителей Ист-Энда», где Билли столкнулся с Энди, личностью куда более угрожающей. Источником силы для Билли стало внезапное осознание того, что он был не просто шаркающим, неуверенным в себе, застенчивым человеком, которым всегда пытался быть. В тот момент он был Митчеллом. Мощное изменение идентичности придало ему колоссальную – даже безрассудную – смелость и силу.

Я уже рассказывал, как углубился во внешнюю оболочку простого сюжетного поворота (момент, когда Билли сообщает Энди, что собирается рассказать Кэт о его измене, если вдруг вам интересно), чтобы найти то, что резонировало бы с моей собственной Основой. В процессе я столкнулся с проблемой и пытался решить, как же так оформить повествование, чтобы перемена в Билли казалась убедительной. Безусловно, были простые решения. Билли мог бы упомянуть измену в разговоре с кем-то ровно в тот момент, когда Энди выворачивает из-за угла. Подслушивание – излюбленная уловка сценаристов мыльных опер, попавших в трудное положение. Или же Билли мог «выпалить» свою реплику, одну из вечно раздражающих фраз, которая встречается во многих сценариях. В данном случае я нашел мгновенье, когда в герое происходит перемена, в собственном опыте. Исследуя этот момент трансформации, я смог определить, что изменилось в Билли. Мне это показалось правильным, сцена работала, и все были счастливы.

Писатель в пабе Хампстеда и владелец гаража в Ист-Энде несколько отличаются, но соль здесь в том, чтобы найти общий материал, смысл, Основу. Все это – скольжение от частного к универсальному и обратно. На странице это можно представить следующим образом:

Перед нами – процесс того, как обстоятельства конкретного нарратива начинают выкачивать материал из личного опыта автора, и наоборот. Невежа из паба превращается в Энди, писатель, вернувшийся во имя Искусства, – в Билли, вспомнившего о своей семье. Так действует Основа. Это естественный процесс для всех писателей, и объяснить его сложнее, чем пережить. Но если вы вдруг застряли в написании текста, урок таков: возвращайтесь к своему блокноту, к Основе.

Безусловно, тот фрагмент основы можно было бы использовать по-разному – в зависимости от сюжета. Основа обладает чудесным свойством – ее можно задействовать вновь и вновь. Момент возвращения в пабе может породить молодого человека, осознавшего, что он должен отомстить за покушение на жизнь его отца, или жителя французской деревеньки, ставшего свидетелем несправедливости в годы Второй мировой и примкнувшего к Сопротивлению, или журналиста, который отказывается уступать перед лицом скрытой угрозы со стороны бесчестных властей. Истинность сцены не в том, насколько точно вы изобразите борца из французского Сопротивления (хотя всегда можно провести небольшое исследование, чтобы соответствовать исторической действительности), а в том, чтобы передать достоверность Основы.

Потренируйтесь. Просто ради удовольствия. Можно попробовать следующее:

• Возьмите инцидент с парнем, закинувшим ноги на сиденье. Вы можете как-то отреагировать на эту ситуацию? Если нет, был ли у вас похожий опыт, на который можно опереться? Какие темы здесь задействованы? Какие человеческие переживания можно проанализировать? Страх? Непокорность? Злость? Сомнение? Хорошенько обдумайте эти концепции. Знаком ли вам страх, непокорность, злость или сомнение? Обратите внимание на обстоятельства. Вернитесь к темам. Теперь обратитесь к сюжету, но пусть обстоятельства изменятся. Пусть действие разворачивается в другой исторический период, в другом месте. Измените пол героев. Отправьте их на луну, на борт космического корабля или в больницу. Выберите особенно нестабильную эпоху – период войны, бунтов, рабства, и пусть в полученной обстановке исследуется одна, несколько, а то и все эти темы.

• Хорошенько проникнитесь строчками из «Двенадцатой ночи». Что вы знаете об утрате? Что вы знаете об одиночестве? Когда вы обращались к незнакомцам, надеясь, что они окажутся друзьями? Когда весь ваш мир покачнулся из-за неожиданной катастрофы? Напишите об этом. Вернитесь к сюжету и попробуйте еще раз, меняя материал, как и в упражнении выше.

• Выберите фразу или момент из фильма, который по какой-то причине кажется вам сильным. Например, когда в «Крестном отце» Майкл выуживает пистолет из-за сливного бачка. Поработайте с ним. Что происходит? О чем вам это напоминает? Что в этой сцене рассказывает вам о вас самих? Придерживайтесь той же схемы, что и в предыдущих двух упражнениях. Результатом может стать одно из двух. Первое: вы лучше познакомитесь с процессом как таковым, с возвышенным безумьем, наполняющим наши тексты смыслом. Второе: вы поймете, что в мощном фрагменте значима каждая деталь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мастер сцены

От идеи до злодея. Учимся создавать истории вместе с Pixar
От идеи до злодея. Учимся создавать истории вместе с Pixar

Студия Pixar известна на весь мир своим умением рассказывать истории. Каждый из нас переживал за маленькую девочку, попавшую в настоящую Корпорацию монстров; за юного Молнию Маккуина, мечтающего стать легендой гоночного спорта; за робота ВАЛЛ-И, готового пожертвовать собой ради спасения любимой; и, конечно, за шерифа Вуди и Базза Лайтера, которые уже много лет учат детей умению дружить. Эта книга – сборник секретов повествования работников студии, основанных на вышеупомянутых мультфильмах. Каждая глава раскрывает один из аспектов сторителлинга, которые будут полезны всем, кто хочет рассказывать свои истории. Вы узнаете, как создать живой конфликт и заставить его работать, как добиться того, чтобы твой персонаж не стоял на месте, а развивался и как заставить зрителя дойти с героем до конца. Все эти, а также другие секреты подарят вам вдохновение на создание собственной истории и помогут начать этот путь!

Дин Мовшовиц

Кино / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочее
Создание музыки для кино. Секреты ведущих голливудских композиторов
Создание музыки для кино. Секреты ведущих голливудских композиторов

Музыка в фильме является одной из основополагающих его частей: именно она задает тон повествованию на экране и создает нужную атмосферу. Большая часть музыки остается в фильмах, но есть шедевры, перешагнувшие через экран и ставшие классикой. В этой книге собраны интервью с самыми известными голливудскими кинокомпозиторами, имена которых знает каждый киноман. Ханс Циммер, Александр Десплат, Говард Скор, Брайан Тайлер, Том Холкенборг – все они раскроют секреты своего мастерства, расскажут о том, где найти вдохновение и на каком этапе производства фильма они подключаются к процессу. Благодаря этому вы узнаете о том, как писалась музыка к самым известным фильмам в истории – «Король Лев», «Гарри Поттер», «Властелин колец», «Перл Харбор», «История игрушек», «Безумный Макс» и многим другим. Отличный подарок для меломанов и любителей кино!В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Мэтт Шрадер

Кино / Научпоп / Документальное

Похожие книги

Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары
Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары

Долгожданное продолжение семитомного произведения известного российского киноведа Георгия Дарахвелидзе «Ландшафты сновидений» уже не является книгой о британских кинорежиссерах Майкле Пауэлле и Эмерике Прессбургера. Теперь это — мемуарная проза, в которой события в культурной и общественной жизни России с 2011 по 2016 год преломляются в субъективном представлении автора, который по ходу работы над своим семитомником УЖЕ готовил книгу О создании «Ландшафтов сновидений», записывая на регулярной основе свои еженедельные, а потом и вовсе каждодневные мысли, шутки и наблюдения, связанные с кино и не только.В силу особенностей создания книга будет доступна как самостоятельный текст не только тем из читателей, кто уже знаком с «Ландшафтами сновидений» и/или фигурой их автора, так как является не столько сиквелом, сколько ответвлением («спин-оффом») более раннего обширного произведения, которое ей предшествовало.Содержит нецензурную лексику.

Георгий Юрьевич Дарахвелидзе

Биографии и Мемуары / Искусствоведение / Документальное
Дягилев
Дягилев

Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) обладал неуемной энергией и многочисленными талантами: писал статьи, выпускал журнал, прекрасно знал живопись и отбирал картины для выставок, коллекционировал старые книги и рукописи и стал первым русским импресарио мирового уровня. Благодаря ему Европа познакомилась с русским художественным и театральным искусством. С его именем неразрывно связаны оперные и балетные Русские сезоны. Организаторские способности Дягилева были поистине безграничны: его труппа выступала в самых престижных театральных залах, над спектаклями работали известнейшие музыканты и художники. Он открыл гений Стравинского и Прокофьева, Нижинского и Лифаря. Он был представлен венценосным особам и восхищался искусством бродячих танцоров. Дягилев полжизни провел за границей, постоянно путешествовал с труппой и близкими людьми по европейским столицам, ежегодно приезжал в обожаемую им Венецию, где и умер, не сумев совладать с тоской по оставленной России. Сергей Павлович слыл галантным «шармером», которому покровительствовали меценаты, дружил с Александром Бенуа, Коко Шанель и Пабло Пикассо, а в работе был «диктатором», подчинившим своей воле коллектив Русского балета, перекраивавшим либретто, наблюдавшим за ходом репетиций и монтажом декораций, — одним словом, Маэстро.

Наталия Дмитриевна Чернышова-Мельник

Биографии и Мемуары / Искусствоведение / Документальное