Что будет дальше?

Ни Линда, только что покинувшая подвальную комнату, ни Майкл, сидевший наверху в окружении мониторов, не обратили внимания на то, что произошло дальше. Это заметили лишь некоторые пользователи их сайта, намертво прилипшие к своим мониторам. Услышав стук закрывающейся двери и поняв, что она вновь одна в помещении, Номер Четыре рухнула на кровать. Она крепко обняла потертую плюшевую игрушку, прижав мордочку медвежонка к ямке между своими маленькими грудями, гладя его по голове, как ребенка, и что-то тихо ему нашептывая. Никто из зрителей не смог бы понять, что именно она говорила своему плюшевому другу, хотя некоторые были настолько прозорливы, что сообразили: девочка повторяет одну и ту же фразу. Но конечно, никому не приходило в голову, какую именно фразу она твердит, словно заклинание: «Меня зовут Дженнифер меня зовут Дженнифер меня зовут Дженнифер меня зовут Дженнифер».

Глава 18

Адриан Томас организовал для инспектора Коллинз что-то вроде следственного эксперимента: он даже перегнал машину на то самое место, где она была припаркована в вечер, когда пропала Дженнифер, и остался сидеть за рулем, чтобы показать, с какой именно точки все видел. Терри с некоторым сомнением наблюдала за пожилым профессором и прохаживалась взад-вперед по тротуару. Она даже позволяла себе иногда отвлечься на то, чтобы сбросить попадавшиеся под ногами камешки с пешеходной дорожки на газон. Увидев, что профессор Томас наконец перестал суетиться, она вежливо уточнила:

— Значит, именно здесь вы припарковались в тот вечер, когда все случилось?

Адриан молча кивнул. Он понимал, что отвлекать сейчас инспектора лишними разговорами не нужно: было видно, как Терри оценивает дистанции и освещенность места происшествия, мысленно перенося время действия на поздний, уже темный вечер.

— Не видит она, понимаешь? Не ви-дит, — заявил Адриану Брайан.

Брат профессора сидел рядом с ним в машине на переднем пассажирском сиденье. Он тоже внимательно смотрел на то место, где несколько дней назад резко затормозил белый фургон и откуда после короткой остановки он, с визгом шин, унесся прочь.

— Что ты имеешь в виду? — шепотом спросил Адриан.

— Что слышал, — буркнул Брайан, явно недовольный недогадливостью старшего брата. — Она словно не позволяет себе поверить в случившееся, не хочет нарисовать в своем воображении картину этого преступления. По крайней мере, пока не хочет. Она слушает тебя, смотрит на это место, но мысленно пытается убедить себя в том, что ничего не было. Так что теперь, братишка, твой выход. Давай, вперед! Убеди ее, заставь ее сделать следующий шаг. Нужно будет рассуждать логично, и ты это умеешь. Нужно быть убедительным — и на твоей стороне огромный опыт преподавания. Давай, Адри, приступай.

— Но ведь…

— Твоя задача сделать так, чтобы она увидела то, что ты видел в тот вечер. Реконструировать картину преступления. Именно с этого начинают работу все следователи. Правда, если прямо спросить их об этом, они ни за что не признаются: очень уж эти ребята боятся, что стороннему наблюдателю их методика покажется как минимум странной, а то и вовсе граничащей с безумием. Хотя фактически они просто пытаются представить себе все так, словно сами были на месте преступления в тот момент, когда оно происходило, и видели все в мельчайших деталях. Чем более полной и точной оказывается эта мысленно восстановленная картина, тем больше вероятность того, что следующий шаг в ходе расследования будет сделан в нужном направлении.

Брайан опять был одет в свою полевую форму. Он задрал ноги и положил грязные, изрядно потертые армейские ботинки на приборную панель автомобиля, так что ребристые подошвы оказались почти перед лицом Адриана. Сам же Брайан при этом откинулся на спинку сиденья и закурил. Молодой Брайан, Брайан в зрелом возрасте, мертвый Брайан… «Да, — подумал вдруг Адриан, — мой покойный брат не просто привидение, а какая-то галлюцинация-хамелеон». Призраку Брайана действительно были подвластны самые разные перевоплощения: казалось, он является то прямиком из Вьетнама, а то и с Уолл-стрит. Впрочем, точно так же могли себя вести и Касси, и Томми, и любой другой человек из прошлого, который надумал бы явиться к Адриану — в его недолгое, с каждым днем убывающее настоящее. Профессор сделал глубокий вдох, и ему в нос ударил обжигающе-горький табачный дым, смешанный с кисловатым душным запахом жарких, вечно влажных тропических джунглей. «И куда только подевалась свежесть ранней весны в Новой Англии?» — подумал Адриан и в следующую же секунду понял, что прохлада сменилась удушающей жарой лишь для него одного.

— Почему больше никто ничего не видел? — спросила Терри Коллинз.

Адриан не был уверен в том, что вопрос был обращен именно к нему и что инспектор ждет ответа от него лично: слишком уж с отсутствующим видом были произнесены эти слова, слишком тихо и слишком спокойно.