Что будет, если я проснусь

Ленка визгливо и неуверенно захихикала, глядя на Ритку. Я не помню, кто из нас рванул к девчонкам первым – Таня или я. В следующий миг Рита отлетела к стоявшим у окна парням, а Лена размазывала слёзы по щекам. Я поднял с пола пиджак и отряхнул его.

– Ты меня толкнул, – зло процедила сквозь зубы Рита, поправляя одежду. – Ты за это ответишь, понял, Волков? – она посмотрела на меня так, чтобы я не сомневался – отвечу по полной.

Но в тот момент мне было всё равно. Ни слова не говоря в ответ, я подхватил со стула свою сумку, взял Таню за руку и вывел из класса. За нами вслед неслась ругань. Мы шли быстро и молча, пока не вышли из школы. И тут меня прорвало:

– Почему ты молчишь? Тебе что, всё равно?!

Таня вздрогнула и впервые взглядом скользнула по мне. Она долго молчала, но потом всё же ответила:

– Мне не всё равно. Но я не хотела плакать при них. Перед ними я унижаться не собираюсь.

– А если я не вернулся бы за сумкой, чтобы ты делала? Так бы и стояла?!

– Нет, – помотала головой Таня.

Мы шли молча какое-то время, а потом я спросил:

– Как твоя мама?

– Как твоя мама? – внезапно повторила Таня.

– Ты дразнишься, что ли? – улыбнулся я.

– Ты дразнишься, что ли? – эхом ответила Таня.

Мы шли и играли в эту игру. Вернее, я думал, что мы играем. А потом я предложил ей пойти ко мне в гости. Таня долго отказывалась, и всё же я её уговорил. Бабушка была дома. А ещё там были свежеиспечённые пироги. Таня с большим трудом решилась перешагнуть порог нашей квартиры. Она зажмурила глаза и так вошла. С закрытыми глазами.

Но услышав голос бабушки, Таня как-то успокоилась и расслабилась. Бабушка, как человек воспитанный, не показала никакого удивления при виде незнакомой гостьи и её странного поведения. Она сразу начала хлопотать на кухне. Вскоре закипел чайник, бабушка разлила по чашкам свежезаваренный чёрный чай, ароматный, горячий. Пироги с капустой и ватрушка с повидлом заняли почётное место на столе. Бабушка умеет разговорить кого угодно. И Таня постепенно начала вести себя более свободно. Я её такой открытой раньше не видел. Мы долго сидели за столом, уминая пирожки и запивая их сладким чаем, болтая о всякой ерунде, пока не зазвонил мой мобильный. Звонил Майкл. Я даже подпрыгнул от его воплей.

– Блин! Ты чего так орёшь? – возмутился я.

– Ты на репетицию опоздал! И ещё хочешь, чтобы я не орал?! Быстро ноги в руки! И чтоб через пятнадцать минут был в гараже, скотина неблагодарная, – дребезжал телефон.

– Ладно, ладно, только спокойно. Сейчас буду, – ответил я и отключил мобильник. Я действительно забыл о репетиции. Я вообще рядом с Таней обо всём забываю. – Слушай, Тань, а пошли со мной. Это ненадолго. Ты музыку любишь? – Таня кивнула. – Ну вот, значит, тебе там понравится, в гараже. Ну что, пойдём?

Таня молча пожала плечами, а потом ответила, как будто решаясь на большой шаг:

– Пошли.

Бабушка как всегда быстро и без лишних вопросов завернула нам на дорожку пирожков и тихо сказала:

– Не забудь девушку до дома проводить. А то я тебя, разгильдяя, знаю.

– Бабуль, ну что ты. Конечно, провожу, – возмущённо ответил я. – Я разгильдяй. Но ведь не негодяй, – я поцеловал бабушку в щёку.

– Ладно, не подмазывайся, – махнула бабушка рукой. – И возвращайся домой пораньше.

Я весело закивал головой, подхватил пакет с пирожками, и мы с Таней помчались на автобусную остановку. На улице постепенно темнело, и, как будто встречая нас, то тут, то там зажигались уличные фонари. Таня шла рядом, и я чувствовал, что ей со мной легко. Она не боялась идти пешком по пустырю, где горело всего три фонаря.

У входа в гараж валялись две шины, из которых пучками торчала пожелтевшая осенняя трава. Из гаража доносилось размеренное бумканье, Митька самозабвенно отбивал ритм на ударной установке. Таня замедлила шаг, будто начала сомневаться в своём решении прийти сюда. Когда мы вошли в гараж, Мишка привычно заорал:

– Ну, наконец-то! – но тут же осекся, увидев Таню. – А это кто? Волчара, ты совсем обнаглел, кого попало сюда водишь! Помнишь ведь, о чём мы договаривались? Лишних людей тут быть не должно.

Таня стояла растерянная, побледневшая, не решаясь больше сделать и шага.

– Я не могу, – пробормотала она. – Я не пойду. Эти барабаны… Очень шумно…

– Это не шум, – сказал я. – Это музыка. Мы здесь репетируем. Ты любишь музыку?

И тут я увидел, что Таня оживилась, в глазах появился интерес.

– Очень люблю, – кивнула она. – Я просто обожаю музыку.

– Ну вот, – обрадовался я, – значит, тебе здесь понравится. А сейчас не волнуйся, садись и слушай.

– Волков, – процедил сквозь зубы Мишка.

– Она посидит тихо, – сказал я, – И просто послушает. Мешать не будет, обещаю.

Без дальнейших разговоров я усадил Таню в старое продавленное кресло, обтянутое серо-грязным гобеленом, подстелив на сиденье газету. Таня забилась в кресло поглубже и исподлобья стала смотреть на ребят.

– Просто сиди и слушай, ладно? – сказал я ей.