Что было, что будет...

– Ужин? Занятно. Чонси устроил Веронике скандал из-за татуировки. Я его, вообще-то, понимаю, но он, как обычно, переборщил.

– Она его не послала куда подальше? – поинтересовался Гарри.

Он, конечно, пропустил эту сцену за ужином, но зато успел на самую интересную часть – ту, что больше всего значила для Олимпии, – первый в жизни выход в свет ее девочек.

– Удивительно, но не послала, – отвечала жена. – Она себя держала вполне достойно. А вот ему протрезветь не мешало бы. Чонси по-прежнему злоупотребляет спиртным.

Как много ей надо сегодня рассказать Гарри! В первую очередь – о признании сына. Оно сейчас занимало ее больше всего остального. Но здесь, на балу, говорить об этом не хотелось. Олимпия еще сама не пришла в себя после признания Чарли, хотя и постаралась не показать своего потрясения. Вид у Чарли был такой, будто с его плеч сняли тяжеленный груз. А ей еще предстоит это переварить. Но каким бы ни был ее сын, чего бы ни хотел он от жизни, чтобы стать счастливым, она примет его и не оставит в одиночестве. И Гарри, она надеется, тоже.

Вот Чонси – другое дело. Тут понадобится время, чтобы он свыкся с этой мыслью. Это еще в лучшем случае…

Олимпия продолжала рассказывать мужу о том, что он пропустил:

– Когда приехали Вашингтоны, я думала, Чонси хватит удар.

Гарри рассмеялся в ответ:

– Ну, ты умеешь продемонстрировать свое отношение, что и говорить! В отличие от меня. Все каноны нарушила, усадила за один стол с самым большим ньюпортским снобом и чернокожих, и евреев, и девицу с татуировкой на спине. Единственный способ вернуть этих людей с небес на землю! А как моя мамуля себя ведет?

– По-моему, она абсолютно счастлива. Да ты сам посмотри на Фриду. – Олимпия улыбнулась мужу. – Гарри, спасибо, что пришел. Это замечательно, что ты здесь!

– Я тоже рад. Скоро начнется-то?

Вальс завершился барабанной дробью, послужившей ответом на его вопрос. Распорядитель попросил всех занять свои места.

Гарри проследовал за женой к столу и сел между ней и матерью. Свет в зале притушили, поднялся занавес, и прожектор осветил арку из цветов.

На сцену вышли выпускники Уэст-Пойнтской военной академии, выстроились в два ряда и скрестили шпаги над проходом. Девушкам предстояло прошествовать под ними. Точь-в-точь так же двадцать семь лет тому назад шла Олимпия и ее подруги.

Фрида широко открытыми глазами смотрела на начинающееся представление.

Вышла первая девушка. Участницы выходили, следуя алфавитному порядку фамилий, и близнецам выпало замыкать шествие – по первой букве их фамилии Уокер. До Вероники и Вирджинии должны были выйти сорок восемь девушек.

Дебютантки выходили поочередно, одни – заметно волнуясь, другие – уверенно, кто с улыбкой, кто с серьезным выражением лица. Они были как ангелы в своих белых венках. У одних платья были восхитительные, у других – довольно строгие, в пол. Здесь были толстушки и худышки, красавицы и простушки, но каждая выглядела как принцесса, когда под руку с кавалером появлялась под аркой с букетом в руках.

Ведущий объявлял имя девушки и ее сопровождающего. Они замирали на сцене, все аплодировали, братья и сестры, родственники свистели и выкрикивали приветственные возгласы, после чего девушки приседали в реверансе, степенно спускались со сцены и через строй юношей из академии проходили в зал.

Что-то во всей этой церемонии было завораживающее. Подобное происходило уже не одну сотню лет, и казалось невероятным, что эта традиция в неизменном виде сохранилась до наших дней. Только в отличие от своих бабушек и прабабушек девушки уже не искали себе женихов на этих балах. Сегодня их представляли обществу, они были окружены вниманием родных и друзей, и этот волшебный вечер должен был запомниться им навсегда.

Впереди их ждет взрослая жизнь. У одних все будет получаться без особых усилий и трудов, другим придется упорно работать. Но сегодня, в этот особенный день, все было подчинено одному – показать, что их любят, гордятся ими и желают только добра. Девушки выходили одна за другой, и каждую встречали дружные аплодисменты.

И вот настал момент, когда Олимпия и все за ее столом захлопали Веронике, а затем и Вирджинии. От былого упрямства бунтарки не осталось и следа. Она была преисполнена уверенности в себе и гордости, на губах играла соблазнительная улыбка, а плечи были элегантно прикрыты палантином. Вероника размеренным шагом спустилась по ступеням, прошла под скрещенными саблями и прошествовала через весь зал к тому месту, где стояли остальные девушки.

Затем появились Вирджиния и Чарли. Олимпия в который раз залюбовалась сыном – Чарли у нее просто красавец! Вирджиния со смущенной улыбкой изобразила реверанс, а Чарли нежно пожал ей руку и повел в зал.

Потом дебютантки со своими спутниками совершили круг почета по залу, выстроились в одну линию, снова присели в реверансе. Далее следовал первый танец с отцами.