Что доктор прописал

Поутру Дэй позвонил и сообщил, что всё в порядке: и с Пси, который, налопавшись мяса с сырой картошкой, спал уже восьмой час подряд, и с Икси, которому пришлось раскрыться перед не самым подходящим для откровений человеком – всё-таки Энди для брата был прежде всего пособником мафии.

А через неделю Икси пришёл в своём истинном облике в управление Галактического патруля и написал чистосердечное признание. На плечи запаниковавшего Майло легла забота о племяннике, который тут же начал тосковать без отца. Но Дэй сохранял хладнокровие и собранность и постоянно с кем-то переговаривался по комму. Когда до Майло дошло, кто был невидимым собеседником брата, то сильно удивился, хотя виду старался не подавать. В самом деле, зачем теперь уже известному правозащитнику заниматься делом беглого контрабандиста?

Процесс по делу Икси начался – Энди и правда начал защищать его интересы. Майло, которому пришлось находиться на слушаниях в качестве сопровождающего Пси (его наконец удалось обрядить в штанишки и футболку, от обуви мелкий отказался наотрез), послушно сидевшего на скамье и наблюдавшего за отцом без протезов и рожек в причёске. Икси смиренно выглядывал исподлобья на присутствующих – процесс был открытым – и вещал про несчастную жизнь в гнезде, издевательства Старшего, про вероломных землян, которые обманным путём заманили его на свой корабль, про ужасы тюрьмы, где он, отчаявшись и озверев от измывательств, совершил жестокую попытку побега, не сознавая, что калечит надзирателей (психиатр, которая выступила после, назвала это состоянием аффекта).

Ладно скроенная история содержала душераздирающие подробности возвращения на родную планету, где Иксиса отвергло его гнездо. Он, поняв, что теперь навсегда обречён на одиночество, решился завести ребёнка, пожертвовав одним пальцем из оставшихся четырёх (некоторые женщины в зале утирали глаза платочками, увидев культю правой руки и всего три пальца на левой), но переоценил свои силы и решился отправить сына на Гекар, чтобы у того всё в жизни сложилось иначе. Сам же боялся лететь с малышом – находился в розыске. Если бы Икси поймали и отправили в тюрьму, сына не увидел бы никогда.

Коробку с малышом – о чудо! – обнаружил тот самый офицер, который задержал Иксиса, лишив руки, и таким образом отправил в тюрьму. Привязался к нему, полюбил и усыновил. В свою очередь, ведомый чувством гнезда Иксис не выдержал и отправился на поиски сына, которые завершились тем, что бравый патрульный и бывший контрабандист поняли, что хотят попробовать воспитывать маленького Пси вместе, как настоящая семья. Или гнездо.

Свидетелей обвинения почти не было – только голозапись Старшего гнезда Иксиса, на которой пожилой гмус с видимым раздражением сказал, что говорить о нём не собирается, ибо эта падаль не стоит даже пары слов. По залу прокатился ропот – всем вновь стало жалко несчастного отщепенца.

Короче, уши Майло вяли от такой концентрации вранья, которую он ни разу в жизни не слышал. Энди управлял публикой, как заправский кукловод: знал, когда стоит нагнетать напряжение, а когда – взять паузу, вызывая у сердобольных присяжных то слёзы, то улыбки от умиления.

Отлично срежиссированный и безупречно сыгранный спектакль закончился для раскаявшегося Иксиса условным четырёхлетним сроком, а ответственным за его поведение был назначен кристально честный майор Пирс, который тоже немало тёплых (но лживых) слов рассказал про своего любовника. Работу новоявленному гражданину Гекара тут же нашли – в соццентре, созданном Эндрю Бронсоном, взявшем на поруки своего клиента.

Майло с улыбкой наблюдал за обступившей Дэя и его семью толпой репортёров, которые пытались взять интервью и подспудно поздравляли с удачным завершением процесса.

– Если бы Пси не укусил одну из присяжных, то дали бы всего два года, – Энди подошёл незаметно и встал рядом.

– Не надо было лезть к нему с нежностями, – пожал плечами Майло, а потом всё же решился на вопрос: – И как, у тебя никакого конфликта с собой по поводу лжи сейчас?

– Иногда ложь – во благо, – с довольной улыбкой ответил Энди. – Сейчас тот самый случай. Мы с совестью единогласны.

– Ясно, – усмехнулся Майло, но его не услышали – Энди ринулся в гущу событий, вызволяя своих подопечных из хищных лап журналистов.