Что еще может Путин?

Автор нарочно близко к тексту излагает содержание статьи В. Путина, чтобы читатель мог увидеть, насколько упрощен и политически ангажирован «анализ» наших бед. Как будто в мире и не было крайне успешного китайского опыта перехода от чисто плановой социалистической экономики к рыночной, как будто в странах Восточной Европы не был осуществлен переход к рынку быстрее, эффективнее и безболезненнее, чем в России. Причем везде переход совершался без таких колоссальных выгод, которые давал России экспорт нефти, газа и металлов.

И везде этот переход был осуществлен без таких драматических социальных издержек, как у нас в России. Надо признать, что ни тогда, в конце 1999 года, ни сейчас, два десятилетия спустя после крушения советской власти, демократическими правительствами не было сделано решительно ничего для исправления структурных диспропорций российской экономики. Эти диспропорции только ухудшились и окаменели.

Говоря об уроках, которые нам надлежало извлечь из нашего прошлого и настоящего, В. Путин, как бы поменяв регистр, заговорил четким и правильным языком здравого смысла. Он отметил, что Россия исчерпала свой лимит на политические и социально-экономические потрясения, "терпение и способность нации к выживанию, равно как и к созиданию, находится на пределе истощения". Ну как было не согласиться с его утверждением, что Россия должна развиваться исключительно эволюционно и без ухудшения условий жизни российского народа, всех его слоев и групп. Он размашисто размышлял тогда о том, что нашу страну нельзя обновить простым переносом на российскую почву абстрактных моделей и схем, почерпнутых из зарубежных источников, что нам следует искать свою модель преобразований, чтобы органически соединить универсальные принципы рыночной экономики и демократии с реалиями России. Эти слова ложились, как масло, на сердце наших сограждан, измученных экспериментами, которые проводили над ними «гарвардские мальчики в розовых штанишках» (так называли команду «реформаторов» во главе с Е. Гайдаром).

В первый и последний раз В. Путин заговорил тогда о стратегической задаче – догнать в течение 15 лет Испанию и Португалию, которые, между прочим, не относятся к лидерам мирового развития. Он ставил задачу добиться ежегодного прироста валового внутреннего продукта по 8%. Но даже и эти показатели представлялись ему скромными. Замахивался автор статьи даже на 10% и требовал «браться за формирование и осуществление долгосрочной стратегии как можно быстрее».

В. Путин говорил о том, что «достижение необходимой динамики роста - проблема не только экономическая. Это проблема также политическая и, не побоюсь этого слова, в определенном смысле идеологическая. Точнее идейная, духовная, нравственная. Причем последний аспект на современном этапе мне представляется особенно значимым с точки зрения консолидации российского общества». Можно и сегодня сказать, что ориентиры, намеченные тогда и. о. президента, были абсолютно верны. Но они так и остались ориентирами, не более того.

Консолидация российского общества оказалась для В. Путина недостижимой целью, как линия горизонта для человеческого глаза.

* * *

В той теперь забытой статье-манифесте говорилось об исконных традиционных ценностях россиян, таких, как «патриотизм, государственничество (это невразумительное слово было изобретено в администрации президента и впервые пущено в оборот В. Путиным) и социальная справедливость». Все вместе эти ценности должны были составить основу новой идеологии. Вот его слова: «У нас государство, его институты и структуры всегда играли исключительно важную роль в жизни страны, народа. Крепкое государство для россиянина не аномалия, не нечто такое, с чем следует бороться, а наоборот, источник и гарант порядка, инициатор и главная движущая сила всех перемен».

Честно говоря, подобное отношение к институту «государства» типично ведь не только для России, но и для всех людей в мире.