Что, если?..

– Купил, – отвечает он и вглядывается в меня повнимательнее. – Э-э-э… как прошло свидание?

– Никак.

– Тогда… – сосед кивает на Ниель, – кто это?

– Привет, Эрик, – хрипит она из-под одеяла.

Эрик подкрадывается поближе, недоумевая, кто бы это мог быть. Ниель откидывает одеяло.

– Ты, часом, горячий шоколад не принес?

– Девушка с озера! Охренеть! – восклицает Эрик. – Вот уж кого не ожидал здесь увидеть.

– Ой! Не ори так громко, – умоляюще говорит Ниель, щуря глаза.

Я сочувственно глажу ее по плечу.

– Что, перебрала немного вчера? – с усмешкой спрашивает Эрик. – Превратилась в безумного Халка, отлупила кого-нибудь?

– Отлупила, – хрипло отвечает она.

– Ах да, – вспоминаю вдруг я. – Как рука-то, прошла?

– Погоди. Ты что, правда кого-то треснула? – У Эрика отвисает челюсть, потом он начинает хохотать. – Неужели ты врезала Кэлу, а я все пропустил?

Я обжигаю его взглядом.

– Кэла-то за что бить? – недоумевает Ниель. – А с рукой все в порядке. Хотя голова так болит, что я больше вообще ничего не чувствую.

– Дай посмотрю, – предлагаю я.

Она высовывает руку из-под одеяла. Кисть такая тонкая, изящная – невозможно представить, как она сжимается в кулак и бьет кого-то в лицо. Я беру ее в ладонь, приподнимаю, чтобы разглядеть получше, внимательно изучаю каждую черточку. Костяшки покраснели, но не сбиты. Хорошо, что она была в перчатках.

– С виду вроде бы нормально, – говорю я, но не успеваю перевернуть руку и посмотреть с другой стороны – Ниель снова прячет ее под одеяло. Я так и не знаю, что же такое она не хочет мне показывать. Но эта девушка определенно что-то скрывает.

– Что ты нам принес? – спрашиваю я Эрика.

– Ну, вообще-то, я не знал, что еды нужно купить на троих, – отвечает тот.

– Мне не надо, – говорит Ниель и издает такой звук, словно от мыслей о еде ее тошнит.

– Нет там у нас в холодильнике какого-нибудь энергетического напитка или холодного чая? – спрашиваю я, все еще не желая двигаться с места.

Эрик смотрит, как Ниель лежит у меня на коленях, и с театральным вздохом говорит:

– Ладно уж, посмотрю.

Возвращается с бутылкой энергетика и пакетом еды.

– Спасибо. – Я беру у него бутылку, открываю. – Ниель, тебе надо это выпить. Сразу будет легче.

– Ну что, чем сегодня займемся? – спрашивает Эрик, откидываясь на спинку кресла и разрывая пакет с гамбургером.

– Ничем, – отвечает Ниель, осторожно приподнимает голову и делает маленький глоток.

– Планы просто супер, – с иронией говорит Эрик. – Тут одна вечеринка намечается…

– Нет, – резко отвечает Ниель, – никаких вечеринок. Пожалуйста, Кэл.

Я смеюсь и пожимаю плечами:

– Нет так нет, я не настаиваю.

Проглотив гамбургер, Эрик сминает в кулаке бумажный пакет.

– Я, вообще-то, собрался с ребятами в спортзал, мяч покидать. Хотел тебя позвать… – Он смотрит на Ниель и умолкает. – Ладно, пока. – И исчезает в своей комнате.

– Спасибо, что еду принес, – говорю я ему вслед.

Ниель переворачивается на спину и смотрит на меня снизу вверх. Я убираю ей волосы с лица. Она слабо улыбается. Потом закрывает глаза и засыпает. Я осторожно глажу ее по плечу. Я знаю: ей сейчас очень плохо. А мне нет.

* * *

– Хенли, лежать, – говорю я, но щенок уже запрыгивает на диван к Николь. – Ты куда, разбойник?

– Да ничего, все нормально, – отвечает Николь, зарывается руками в его шерстку и гладит песика за ушами. – Привет, Хенли. Очень рада тебя видеть.

Он спрыгивает на пол, и Николь стряхивает с юбки золотистые шерстинки.

– Как сходил на баскетбол? – спрашивает она, сбрасывая туфли и пристраиваясь на маленькую подушечку, так что ее голова оказывается у самой моей ноги. Складывает руки на животе и лежит неподвижно, вытянув ноги.

– Тяжелый день выдался, да? – спрашиваю я и убираю пульт для видеоигры. Николь всегда так делает, когда ее что-то грызет. Я даже поддразниваю подругу: ну прямо кушетка в кабинете психоаналитика.

Хотя я знаю, что психоаналитики на самом деле никаких кушеток не используют, – по крайней мере, у моей мамы в кабинете ее точно нет.

Я смотрю на Николь, а она смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами.

– Сегодня Лэнс пригласил меня на свидание, – тихо говорит она.