Что гложет Гилберта Грейпа?

Он вытягивает перед собой руки и шевелит пальцами, растопырив их во все стороны. Любуясь этим творением, он фыркает и похохатывает.

— Когда мы с Бетти, еще бездетные — тебе это должно быть особенно интересно, — жили в Буне, там был один малыш-вундеркинд. Лет восьми или девяти. Не то китаец, не то японец — короче, из тех, которые бесподобно играют на рояле. Настоящий гений, причем сын белых родителей. Приемный. И родители застраховали его ручонки на полмиллиона долларов. Представляешь?

Уставился на меня в ожидании отклика, а мне одного хочется — попросить у него прощения.

— Блистательный пример возможностей человеческой руки, ты не находишь? Чего только люди не страхуют. И это доказывает, как важно защищать все уникальное! Видит Бог, я чувствую, что нужен людям. А тебе не хотелось бы оказаться нужным, Гилберт? На первых порах я мог бы тебе подсобить. Ты не рассматривал для себя возможность построить карьеру в страховом бизнесе? Неужели так и будешь до скончания века мешки с бакалеей подносить?

— Э… — Больше ничего выдавить не могу.

— Дело стоящее. У меня, к примеру, дом, дети. У нас двое. Причем двое мальчишек. Сейчас батут покупаем. Заезжай, ты непременно должен его опробовать. Доставку заказали к Четвертому июля. Сыновья хотели бассейн, но бассейн мне сейчас не потянуть, а батут — в самый раз. Будь я врачом — тогда другое дело, это понятно… доктору Гарви бассейн соорудить — как нечего делать. А у нашего дома и батут неплохо будет смотреться.

Мистер Карвер нудит про этот новый батут, который застраховать куда проще, чем бассейн, и про всякую всячину, какая только посещает его необъятный, кавернозный ум, а я только глаза таращу. Неужели моя судьба — таким же стать?

У него над столом в коричневой деревянной рамке висит недавнее семейное фото Карверов. Каждый год Эндорский сберегательно-кредитный банк предлагает своим клиентам такой подарок на Рождество: семейный портрет. Мы этой услугой много лет не пользовались, главным образом из-за того, что мама в кадр не войдет, а еще потому, что семья, как мы считаем, — это вообще не наша история.

На фотопортрете мистер Карвер сидит, оскалив зубы, между двумя сыновьями. Мальчишки натужно улыбаются. Позади этой троицы стоит миссис Бетти Карвер — с отсутствующим видом и тоской во взгляде.

Меня так и тянет схватить его за ворот и спросить: «Ты когда-нибудь жене своей в глаза смотришь, паразит?» — но я сдерживаюсь. А он бубнит и бубнит. Но его на полуслове прерывает телефонный звонок. Со словами «Минутку, Гилберт» он откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Ждет, чтобы Мелани взяла трубку в приемной. Должно быть, телефон звонит так редко, что мистер Карвер невольно смакует предстоящий разговор.

В дверь тихонько барабанят накладные ногти Мелани.

— Мистер Карвер?

— Я беседую с Гилбертом. Вы что, не знаете?

— Знаю, сэр.

— Надеюсь, у вас неотложный вопрос.

— На проводе ваша жена.

— Скажите ей, что я на совещании…

— У нее, похоже, что-то важное.

— Ну, так и быть. Так и быть. Гилберт, подождешь секундочку, не обидишься?

Пожимаю плечами, дескать, «без проблем», а сам думаю «все, капец».

Он снимает трубку:

— Слушаю, Бетти. В чем дело?

Я обвожу глазами кабинет, как будто этот разговор меня не касается.

— Ну-ну. Так-так. Успокойся. Да успокойся же! — Крутанувшись в кресле, он застывает спиной ко мне. — Нет. Да, у меня совещание. С Гилбертом Грейпом, да.

Мистер Карвер делает паузу и, не оборачиваясь, говорит:

— Гилберт, моя супруга интересуется, как ты себя чувствуешь.

— Я… мм… хорошо.

— Он хорошо себя чувствует. Угу. А Гилберт тут при чем? — Очередная пауза. — Милая, не надо больше истерик. Прошу тебя. Говори со мной.

Теперь голос мистера Карвера едва слышен. Загривок наливается кровью.

— Естественно, я расстроен. Конечно, я огорчен.

Он весь взмок. Здоровенный детина, такому ничего не стоит мне руки повыдергать.

— Ну, я должен прежде всего думать о детях. Что мы скажем детям? Они — первопричина всего. Все мои мысли — о детях. Как раньше уже не будет. Успокойся, Бетти, не то я нагряну домой. Ну, так. Я еду. По телефону такие вопросы не решаются.

Повесил трубку и замер. Боже милостивый. Оттолкнувшись ногами от пола, мистер Кен Карвер возвращает кресло в прежнее положение. Смотрит на меня осклабившись, точь-в-точь как на фото.

— Срочное дело. Прошу меня извинить.

Быстро выходит из кабинета; я встаю и, как лунатик, устремляюсь за ним. Мелани что-то говорит, но я слышу только «перезаписаться». Распахиваю дверь; над головой дзинькает или тренькает колокольчик. Уличная жара бьет меня по щекам, словно хочет доказать, что все происходящее — вовсе не ночной кошмар.

— Гилберт, — окликает мистер Карвер, остановившийся возле своего «форда-фермонт», — не подбросишь ли меня до дома?

Останавливаюсь и прирастаю к месту, не придумав, что ответить. Сердце колотится как бешеное. На лице — чувствую — проступает пот.

— Я сейчас не в том состоянии, чтобы за руль садиться, — говорит он с улыбочкой, как будто мне отступать некуда.

— Но…

— Раз такая срочность…