Что я без тебя…

– Считай, что она уже умерла, – со смехом заметила Уитни, снова сосредоточившись на своем списке, – в особенности если учесть, что твой братец – самый завидный жених во всей Англии.

– А вдруг на этой неделе выпадет снег? – Клейтон не мог без ужаса думать о предстоящем торжестве в его доме. – Может же в нашей стране в кои-то веки выпасть снег в июне.

Глава 47

Водрузив больную ногу на специальную подставку, леди Скефингтон наслаждалась покоем в салоне небольшого дома, снятого ими в Лондоне. Поодаль от нее, пристроив подагрическую ногу на другую подставку, сидел ее муж с «Таймс» в руках.

– Какая благословенная тишина, – сказала леди Скефингтон, склонив голову набок. – Мисс Бромлей повела детей есть мороженое. С минуты на минуту они вернутся. А как приятно, когда их нет дома!

– Да, моя голубка, – ответил муж, не отрывая глаз от газеты.

Она собиралась продолжить эту тему, когда лакей, он же кучер, он же дворецкий, нарушив их уединение, принес письмо.

– Если это очередное извещение об арендной плате… – начала она, но тут ее пальцы ощутили плотность бумаги кремового цвета, а когда на обратной стороне письма она увидела сургучную печать, то едва перевела дух. – Скефингтон! Кажется, нет, я почти уверена… мы получили первое важное приглашение…

– Да, моя голубка.

Она сломала печать, развернула бумагу и, когда увидела золоченый герб в верхней части пергамента, восторженно ахнула. Она даже поднялась от волнения, читая приглашение, которое держала в дрожащих руках.

– Клеймор! – только и могла она сказать вне себя от изумления, прислушиваясь к гулким ударам сердца. – Мы приглашены… к Клейморам!

– Да, моя голубка.

– Герцог и герцогиня Клеймор почтут за честь принять нас у себя в доме на торжестве по случаю дня рождения их сына. Более того, – леди Скефингтон умолкла, взяла со стола нюхательную соль и продолжила: – герцогиня Клеймор собственноручно написала мне записку, в которой выражает сожаление, что не имела удовольствия познакомиться со мной во время сезона, однако надеется сделать это сейчас в… Клейморе… – Леди понюхала соль и добавила: – Через три недели. И приглашает нас вместе с детьми. Что скажешь?

– Чертовщина какая-то!

Леди Скефингтон прижала приглашение к своей пышной груди и с благоговейным трепетом прошептала:

– Скефингтон, ты хоть понимаешь, что это значит?

– Да, моя голубка. Это значит, что нам пришло приглашение, адресованное кому-то другому.

Леди Скефингтон побледнела, еще раз прочла послание и покачала головой:

– Ошибаешься, оно адресовано нам, вот взгляни!

Сэр Джон наконец оторвался от газеты и, взяв у жены пергамент, принялся его читать, при этом недоверие на его лице сменилось глубоким удовлетворением.

– Разве я тебе не говорил, что нечего носиться по Лондону в надежде на приглашение. Оно нашло бы нас и дома, в нашем родном Блинтонфилде.

– О, это гораздо больше, чем приглашение! – заявила леди Скефингтон неожиданно звонким, как у девушки, голосом.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, снова берясь за газету.

– Я имею в виду Джулиану.

Газета поползла вниз, и над ней появились покрасневшие от частого употребления мадеры глаза сэра Джона.

– Джулиану? А при чем тут она?

– Соображать надо, Скефингтон. Джулиана пробыла в Лондоне весь сезон, но мы так и не смогли раздобыть билеты ни в Альмак, ни куда-либо еще, где собираются сливки общества. Тогда я решила, что надо прогуливаться по Грин-парку. Мы не пропустили ни дня и однажды увидели его там. Он бросил взгляд на Джулиану, и тут я подумала… Я подумала, что он заметил ее. Только поэтому мы и получили приглашение в Клеймор. Он не остался равнодушен к ее красоте и все это время искал способ с ней познакомиться.

– И не нашел ничего лучшего, как попросить собственную жену послать нам приглашение? Надо сказать, это дурно пахнет.

Она обернулась к нему и с тревогой, смешанной с презрением, сказала:

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о нашей дочери и Клейморе.

– А я о Лэнгфорде! Так что герцог тут ни при чем.

– Что-то я не понимаю. Если она понравилась и Клеймору, и Лэнгфорду, ничего хорошего из этого не получится! Надо как следует подумать, прежде чем принять приглашение, дорогая.

Она уже хотела произнести гневную тираду о его тупости, но в это время в холле послышались оживленные голоса, и с криком «дети!» леди Скефингтон поспешила в холл и заключила в объятия шедшего впереди мальчика.

– Мисс Бромлей! – От избытка чувств леди бросилась обнимать гувернантку. – Придется день и ночь готовиться к поездке. Даже не представляю, сколько всего понадобится для такого блестящего торжества.

– Джулиана, где ты, дорогая? – вдруг спохватилась она, только сейчас обнаружив, что дочери в холле нет, а перед ней стоят два краснощеких темноволосых мальчугана четырех и семи лет и мисс Бромлей, их гувернантка.

– Джулиана поднялась к себе, леди Скефингтон, – объяснила Шеридан, пряча усталую улыбку при виде возбужденной госпожи, пытаясь представить себе, какая еще работа свалится на нее в связи с подготовкой к «такому блестящему торжеству».