Что я делала, пока вы рожали детей

Выяснилось, что Алекс знает всех экстремальных гидов в городе. В первый день мы с ней спустились к озеру и валялись на солнышке, глядя, как парапланеристы спускаются с горы над нами. Я сказала ей, что тоже с удовольствием бы полетала, раз уж я в городе.

«Без проблем! Это Кейси спускается, видишь? Я ему напишу», – сказала Алекс и взяла телефон. Несколько минут спустя улыбающийся и очень милый Кейси спустился с небес на песок прямо перед нами.

«Добро пожаловать в город, американский друг! Получил вашу эсэмэску, однако на сегодня я уже закончил, но жду тебя завтра с утра», – у Кейси был чудесный акцент. Закинув парашют в рюкзак, он пригласил нас пройтись с ним до бара, где пила пиво вся летняя тусовка, пристроив парашюты под барную стойку.

В этот вечер я растянула свое путешествие еще на три недели.

Но несмотря на долгое пребывание в стране, я не целовалась ни с одним из этих мужчин. Я ездила с ними на мотоциклах в длинные поездки вокруг озер, гоняла по каньонам на их лодках, пила и ела в их самодельных домах. Я слушала истории о том, как двоим из них пришла идея о банджи-джампинге лет 20 назад и как один нелегальный прыжок с Эйфелевой башни сделал это явление известным на весь мир. Несколько раз я ходила с ними на поминки (довольно внушительный процент населения умирает в результате экстремальных приключений, и друзья всегда поминают их новыми экстремальными приключениями). Побывала я и на одном дне рождения очень милого 40-летнего (несвободного) мужчины, который отмечал его у подножия горы. Сотни человек танцевали под открытым небом, а он и несколько его друзей забрались со своими парашютами на горы и пролетели через ночное небо прямо над толпой. Их налобные фонарики волшебно освещали небо и танцпол, а мы почти полчаса смотрели, как ребята спускаются во тьме, пока они не приземлились прямо в середину толпы.

В Новой Зеландии мне встретилось не так уж много красивых мужчин, но несколько из них жили в Квинстауне. Однако у них у всех были девушки. Возможно, это тоже следствие удаленности страны – симпатяг разбирают сразу, причем жестко бьются за них.

В конце концов, когда на следующий день Кейси и другие новозеландские летуны сказали мне, что погода слишком ветреная для безопасного спуска, 20-летний швейцарский парапланерист по имени Швейцарец Дейв предложил мне полетать. И поскольку я гораздо больше боялась упустить классное приключение, чем разбиться о гору, то согласилась.

Мы с Дейвом проехали через долину, чтобы добраться до места, довольно безопасного даже в ветреные дни. Мы заехали на гору, где он пристегнул меня к своей груди и прыгнул со скалы, после чего мы полетели над зеленой-зеленой долиной. Я чувствовала себя Суперженщиной, пока Дейв не начал выкручивать немыслимые фигуры, заворачивая крыло в одну сторону так, что мы спускались по крутой спирали. Мне это очень понравилось… пока меня не начало укачивать.

– Кажется, мне нехорошо! – прокричала я сквозь ветер.

– Да, здесь круто! – прокричал в ответ Дейв. – Возможно, все же слишком ветрено. Не сможем сесть в нужное место!

– Кажется, мне нехорошо! – наконец призналась я, пока мы продолжали покачиваться.

В итоге, не дождавшись секунд 15 до приземления, я уже не смогла сдерживаться. По какой-то причине я решила, что, если кого-то рвет при падении с неба прямо на груди швейцарца, лучшее, что можно сделать, – это закрыть рот руками. Что, конечно, прекрасно сработало, и вся рвота прилетела мне прямо в лицо, а также расплескалась вокруг головы и лица Дейва. Все это произошло примерно секунды за четыре до того, как мы сели.

«Чудесно!» – воскликнул мой спутник.

Я встретилась со Швейцарцем Дейвом пять лет спустя, в Интерлакене, в Швейцарии, где он жил. Он по-прежнему занимался параглайдингом, а мы с Эммой катались на сноубордах на склонах Маттерхорна. Я угостила его пивом, снова извинилась за то приключение при полете. Дейв попросил меня не волноваться – такое происходит постоянно.

– Сколько процентов людей, которых ты катаешь, тошнит на тебя? – спросила я его, сидя в ночном клубе в Швейцарии.

– Процентов 80, – ответил Дейв, усмехаясь. – По крайней мере один человек в день.

В конце концов я уехала из Квинстауна. Все эти незаинтересованные симпатичные парни вгоняли меня в депрессию. Я начала задумываться, что, может, моя романтическая удача сопутствует мне исключительно не в англоговорящих странах, где моя личность не столь ярко выражена. Тоска снова начала возвращаться, и я написала несколько писем своим коллегам по работе, задавая один и тот же вопрос: что я могла сделать по-другому, чтобы спасти свой сериал? Ответ всегда следовал один – ничего. Эта затея была провалом с самого начала. Но я снова и снова прокручивала в голове все свои разговоры с директорами и актерами, жалея, что где-то не повела себя умнее и слишком доверяла людям.

Одно я понимала ясно – к возвращению в Голливуд я пока не готова.