Что я делала, пока вы рожали детей

Он заключался в том, чтобы потратить время на поиски, поэтому я решила заморозить яйцеклетки. Расскажу немного подробнее: еще очень давно я поняла, что обожаю каждого малыша, который попадает в радиус трех метров от меня. (Кроме заноз в заднице.) Я была в родовой палате вместе с Сашей в тот год и провела всю следующую неделю, мечтая наяву о маленькой девочке, как раньше я мечтала бы о новом парне. Невероятная влюбленность, которая сразу же накрыла меня рядом с этим ребенком, научила меня, что я не обязательно должна быть генетически связана с крошечным человеком, чтобы любить его. И в итоге я расслабилась насчет биологического возраста, осознав, что с радостью возьму приемного ребенка, если мои яичники решат уйти на пенсию и переехать во Флориду. (Так и представляю себе свои бросившие дела яичники: они едут по побережью в огромном «Кадиллаке» и грозят своими маленькими яичниковыми кулачками проезжающим мимо сумасшедшим молодым мотоциклистам. И… снято.)

Тем не менее потом я поняла, что не всякий мужчина будет рад приемным детям. Поэтому засунуть немного яйцеклеток в холодильник, возможно, не являлось залогом счастливой жизни для меня, но это представлялось отличным вариантом для мужчины, с которым я когда-нибудь остепенюсь. Я определенно не хотела потратить время на поиск идеального человека, а потом ринуться делать детей только из-за того, что часики тикают. Мне приходилось наблюдать много в прошлом разборчивых и вдумчивых людей, которые теряли голову и на исходе четвертого десятка отчаянно бросались в новые и возможно-ведущие-к-новой-жизни отношения. Помня о них, я решила заморозить яйцеклетки – как женщина нового тысячелетия, способная сама о себе позаботиться.

Моя мать была счастлива. Она плакала, и смеялась, и хлопала в ладоши, словно я сказала ей, что беременна. Для нее стало таким облегчением узнать, что я, как обычный человек, по крайней мере планирую ребенка. (Мой отчим, доктор, годами нередко принимал мои звонки с просьбой выписать противозачаточные. И нередко я слышала, как моя мать кричала на заднем плане: «Не давай их ей!» Эта женщина очень, очень хотела, чтобы я забеременела.) Вот почему она подбадривала меня, когда я запустила свой маленький эксперимент над собой, вкалывая в свое тело разные лекарства, в результате чего у меня начала расти грудь – казалось, что из нее можно накормить целый вагон метро. На следующий день после сдачи яйцеклеток мама поймала меня со списком из 15 имен – одно для каждой сданной яйцеклетки.

Конечно же, прямо как в фильме с Джей Ло, как только я начала колоть эти инъекции, я познакомилась с парнем. Мне встретился угрюмый чувствительный ТВ-редактор с красивыми ресницами, который держал меня в напряжении, потому что в течение нескольких месяцев я постепенно узнала о нем три вещи:

1. Он снимал документальный фильм о секс-коммуне в Сан-Франциско в рамках своего «исследования, есть ли в моногамии смысл или нет».

2. Он изменял своей бывшей жене, которую, как выяснилось, я уже встречала до этого.

3. Он заявил, что готов перестать встречаться с другими людьми, месяцы спустя после того, как я уже была уверена, что мы перестали встречаться с другими людьми.

Но я отбросила все вышеперечисленные знаки и продолжала двигаться вперед. Я была крошечной машинкой, которая не обращала внимания на огромные сигнальные красные флаги.

Однако, повествуя о заморозке яйцеклеток, я забежала вперед. Что привело к странным дням, когда с утра я колола в живот лекарства от бесплодия, а вечером занималась сексом со своим парнем – в презервативе? Может ли быть путь проще? – спросила бы себя современная девушка. В конце концов, когда мне из-за процедуры понадобился перерыв в сексе на пару недель, я сказала ему, что делаю. Он отреагировал спокойно.

«Как круто. Это прямо противоположно тому, что я обычно слышу от женщин твоего возраста. Это значит, что ты не торопишься».

Однако загадочным образом услышанные новости заставили моего парня, который совершенно не торопился, внезапно просто обезуметь от желания отказаться от презервативов. Я думаю, что его опьяняли мои фертильные феромоны.

В итоге я обзавелась несколькими потенциальными эмбрионами, лежащими в холодильнике. (Доктор сказал, что у меня «прекрасные данные» и что, если бы я была моложе, я могла бы стать «донором яичников».) В любом случае я считала, что жизнь моя идет прекрасно, пока однажды вечером, пару месяцев спустя, не поговорила со своим редактором.

Мы сидели в ванной на двоих, которую я купила из оптимистичного настроя «если купить такую, он обязательно появится». Потом я год сидела в ней одна, пока не нашла того, кому нравились ванны. Атмосфера у нас тогда была соответствующая: пена, свечи, розовые лепестки и вино. Мы забрались в ванную, поболтали о том о сем, я потерла ему пяточки, и он сказал мне, что весь день слушал песню, которая заставила его думать обо мне. «Ооооооу», – произнесла я, абсолютно голая. Но он продолжил.