Что я думаю о женщинах

Приготовив себе сандвич с сыром и луком, я подсел к Натали на диван. Она тут же легла, положив голову мне на колени. В начале фильма целая команда совершенно нормальных дельфинов резвилась под водой в компании аквалангистов. Видели бы вы, как те дельфины прыгают через кольца, — так же, как и я, со скуки бы умерли. Лук на сандвиче оказался недожаренным, и глаза начали слезиться.

Услышав, как я всхлипываю, Натали села на колени и заглянула в глаза.

— Эй! — с тревогой позвала она. — Гай!

Я рыдал из-за едкой луковицы, а Натали решила, что из-за «особых потребностей» дельфинов. Свояченица обняла меня за плечи.

— Ну не плачь! — мягко попросила она.

— Не могу.

— Впрочем, ты прав, нет ничего плохого в том, чтобы показывать свои чувства.

— Я тебя люблю! — признался я.

— Я тоже, — спокойно кивнула она.

— Нет, я на самом деле тебя люблю. Как Тристан и Изольда… Ромео и Джульетта.

Потянувшись к пульту, Натали выключила телевизор, и в гостиной воцарилась темнота. Я видел только ее лицо, неожиданно ставшее очень серьезным.

— Правда? — спросила она.

— Да. Я люблю тебя, Натали, и ничего не могу поделать.

Девушка кивнула, будто мое признание не стало для нее неожиданностью.

— Я тоже тебя люблю.

Сладостное тепло растеклось по моим чреслам. Глаза Натали стали влажными, и я увидел в их темно-карей глубине приглашение к незабываемому сексу.

— Что? Ты действительно меня любишь?

— Да, действительно. — Тонкие пальчики коснулись моей щеки. Их танец напоминал прикосновение Христа или одного из ангелов.

Я попытался ее поцеловать, но Натали, взяв меня за руку, удержала.

— Подожди… — попросила она. — Хочу кое-что у тебя спросить.

— Да, конечно, что?

— Кто такая Джозефина?

Я почувствовал себя школьником, которому сняли штаны перед всем классом.

— Просто знакомая…

Увы, мое замешательство не осталось без внимания свояченицы.

— Кто она, Гай?

— А что? — с вызовом спросил я. — С кем ты разговаривала?

— С самой Джозефиной, — пояснила Натали. — Она звонила пару дней назад, когда ты гулял с Эриком, оставила свой номер и сообщение.

— Какое сообщение?

— Говорит, ее фото в свежем номере «Красных щечек». Гай, что еще за «Красные щечки»?

Я почувствовал, что краснею.

— Не знаю, наверное, журнал для тех, кто страдает от общественной несправедливости.

— Нет, — покачала головой Натали, — его покупают развращенные мужчины, чтобы мастурбировать. В нем полно фотографий, на которых порют одетых в школьную форму моделей. Этот журнал унижает и женщин, и мужчин, которые его читают.

— Так же, как и «Женское начало», — подсказал я.

— Не пытайся сменить тему!

— Ладно, — покаянно опустил глаза я, — прости.

— Джозефина как-то связана с дракой на похоронах, верно?

— Да, обещаю когда-нибудь тебе все об этом рассказать.

— Нет, Гай, — схватив мою руку, Натали сильно ее сжала, — так не пойдет. Если мы хотим быть вместе, я должна знать, что происходит. Мне нужна правда!

По спине побежали мурашки.

— Обещай, что не возненавидишь меня! Натали снова сжала мою руку.

— Милый, ну как я могу тебя возненавидеть?

Земля ушла из-под ног. Натали еще никогда не называла меня милым! Это проклятое слово и дало сил покаяться в грехах. Я рассказал все: от сексуальных проблем, которые были у нас с Джиной, и двух беспутных ночей с Джо до самой сокровенной из моих тайн — чувстве, которое давным-давно испытываю к ней, холодной, сильной, неприступной Натали.

Девушка выслушала меня, ни разу не перебив. Лицо бесстрастное — сказать, как на нее подействовали мои излияния, невозможно.

— Во время секса с Джозефиной ты пользовался презервативом? — только и спросила она.

— Конечно, черт побери! Я же не идиот!

Натали фыркнула, будто сомневаясь в истинности моих слов.

— А когда Джина была жива, мастурбировал, думая обо мне?

— Да, — нервно ответил я, — постоянно. Свояченица тяжело вздохнула.

— Брось, Натали, ты не можешь обвинять меня в том, что я дрочил!

— Нет, могу и обвиняю, еще как обвиняю!

— А пять минут назад утверждала, что любишь!

— Ну, это было до того, как я узнала, что ты дрочила!

— Да ладно! Будто сама никогда чем-то подобным не занималась!

— Не твое дело! — Ноздри Натали гневно затрепетали. Я постарался, чтобы мой смех прозвучал как можно беззаботнее. Но получилось совсем небеззаботно и вообще на смех не похоже.

— Да, понимаю, поводов для веселья предостаточно! — негодовала девушка. — Ты получил премию памяти Эллен Куэрк, а сам все это время предавал женщин. Мою сестру предал дважды: переспав сначала со мной, потом с Джозефиной.

— С тобой я спал только в мечтах.

— Какая разница! — парировала Натали. — Самый страшный разврат — семейный.

— Что это значит, черт побери?

— Между прочим, это самое знаменитое высказывание Эллен Куэрк, выгравировано у основания гребаной статуэтки, которую ты используешь как пресс-папье.

Натали вскочила на ноги, и я не на шутку перепугался.

— Ты же обещала, что не будешь меня ненавидеть! Она обернулась и посмотрела на меня. Сверху вниз…

Она возвышалась надо мной, словно титан, черпающий силу в добродетели и нравственности.