Что я натворила?

– Иногда нам кажется, что очень легко судить других или говорить о том, как бы ты поступил в определенной ситуации. Но я думаю, что у всех нас есть кое-что общее – это осознание того, как трудно принять правильное решение, когда твоя голова разрывается от усталости, страха или наркотической ломки. Мы судим Офелию точно так же, как другие судят нас, всех нас, но ведь они, наверное, никогда не узнают – что мы чувствовали в тот или иной момент, каково нам было. Я вот, например, даже чашку чая заварить спокойно не могу, если чувствую, что зашла в тупик, если я устала – что уж говорить о каких-то важных жизненных решениях. Видимо, так я пытаюсь сказать, что не все в жизни легко и просто, как нам кажется… Но кому-кому, а уж точно не вам мне это говорить!

Раздалось несколько негромких смешков, но большая часть аудитории сохранила тишину – женщины обдумывали свои решения, из-за которых оказались сейчас в женской тюрьме Марлхэм.

Скрежет металлических ножек стула заставил всех повернуть голову. Все это время Дженис сидела на задней парте, внимательно слушала и делала заметки, как всегда. Кейт поддержала девушку, когда та только прибыла сюда, и Дженис, которая никакой поддержки не знала никогда, схватилась за возможность учиться обеими руками.

Она медленно встала, схватившись за край серой футболки и пытаясь прикрыть свой большой живот. И заговорила с одногруппницами – на это потребовалась вся смелость, на которую она была только способна.

– Мне кажется, иногда уйти – это пойти по пути наименьшего сопротивления. А вот чтобы продержаться и не свалить, нужна смелость. Гораздо сложнее оставаться в ужасной ситуации, чем сбежать от нее. Моя мама, например, всегда сбегала, как только что-то ей становилось не по душе. Пока однажды просто не ушла насовсем. Мне было шесть лет. Все было и так дерьмово, когда она еще была рядом, но, когда она уехала, дерьма стало куда больше. У нее просто кишка тонка оказалась остаться и разгрести всю эту хрень. Офелия сказала: «Мы знаем, кто мы, но не знаем, кем мы можем быть». Я думаю, это означает, что мы все можем сделать хороший выбор, если постараемся, и что можем быть тем, кем хотим. Все в наших руках.

Кейт улыбнулась. Если она смогла дать Дженис достаточно уверенности, чтобы та встала и процитировала Шекспира перед полной аудиторией, то, возможно, в конце концов, пустым самохвалом она не была.

Со времени первой встречи Кейт с Дженис их отношения прошли долгий путь. Когда они впервые познакомились, Кейт едва успела провести в тюрьме месяц. И была счастлива, что первые несколько недель прошли без происшествий. Ей даже удалось поддерживать режим и спать по ночам, несмотря на постоянный шум.

Кейт сидела за большим столом в общей зоне на первом этаже. Обычно она всегда приходила сюда по вечерам. Большинство женщин либо сидели около телевизора, либо играли в пул, либо вязали, а Кейт, как всегда, читала. В тот момент она выбрала «Под деревом зеленым» Томаса Харди. Ее волосы были собраны в идеальный пучок – в Марлхэме ей оказались очень кстати все те годы, когда она сама стригла себе волосы и поддерживала их в аккуратном виде. Кейт почувствовала чью-то руку у себя на плече и обернулась. Она оказалась лицом к лицу с огромного роста мулаткой.

– Чем обязана? – спросила Кейт.

Ответ девушки был быстрым и враждебным.

– Ты типа мое место заняла! – прорычала та сквозь стиснутые зубы.

– Да? А с кем имею честь?

Кейт много лет практиковалась скрывать страх и сохранять спокойствие; она знала, что на провокации лучше не поддаваться. Однако сердце ее забилось гораздо сильнее. Неужели вот она – первая стычка? Кейт улыбнулась мулатке, словно пытаясь утешить шестилетнюю девочку, которую заметила бродящей в одиночестве по местному супермаркету.

– Меня звать Дженис.

– Хорошо, Дженис, очень приятно познакомиться. А я Кейт.

Она протянула руку.

Девушка неохотно разжала пальцы и протянула Кейт свою ладонь. Кейт пожала ее руку, и Дженис быстро отстранилась – сразу было понятно, чужие прикосновения она не очень-то любит.

– Во-первых, Дженис, мне кажется, что вряд ли ты этот стул купила, а во-вторых, нужно говорить не: «ты типа мое место заняла», а «ты села на мое место»; ты ведь знаешь, как правильно?

Ошеломленная, Дженис посмотрела на сидящую перед ней женщину средних лет, которая была похожа на учительницу и говорила, как Мэри Поппинс. И кивнула.

Кейт продолжила:

– Я как раз собираюсь начать «Под деревом зеленым» Томаса Харди. Ты читала эту книгу?

Дженис покачала головой.

– Не-а. Я не из тех, кто читает.

– Какая жалость, Дженис. Ты могла бы побывать в миллионе различных миров, а ведь, когда твой главный мир состоит из этих мрачных стен, такое времяпрепровождение точно бы тебе понравилось. Так почему же ты не «из тех, кто читает»? – спросила Кейт.