Что искал Третий рейх в Советской Арктике. Секреты «полярных волков»

Когда до цели осталось 6 кабельтовых, из носовых торпедных аппаратов «101-я» выпустила три торпеды. А спустя минуту над морем глухо прогремел взрыв. Водяной столб, образовавшийся на месте бело-голубого силуэта вражеской субмарины, на мгновение завис в воздухе и стал медленно опадать. Неожиданно в нем возникло желто-коричневое облако, и послышался мощный взрыв – это на борту торпедированной лодки сдетонировал боезапас. В последующей за этим тишине в гидрофонах акустиков был отчетливо слышен треск ломающихся переборок погружающейся в глубины субмарины. С-101 поднялась в позиционное положение и пошла в точку, где еще недавно находился враг. Здесь стремительно расплывалось радужное пятно солярки, на котором покачивались несколько обезображенных трупов немецких подводников в прорезиненных костюмах, какие-то бумаги, обломки и вещи подводников. Среди них оказались: сигнальная книга, тужурка командира и его дневник, отдельные чертежи лодки, спасательный круг.

Предварительный осмотр показал, что потоплена субмарина U639, которой командовал обер-лейтенант Вальтер Вихман. При более тщательном изучении поднятых документов было установлено, что «639-я» уже месяц действовала в Карском море и по плану «Зеехунд» успела поставить два минных заграждения: у мыса Русский Заворот и в Обской губе.

Поведение гитлеровской лодки непосредственно перед ее гибелью вызвало у командования Северного флота вопросы. Почему U639 шла на полной скорости в надводном положении среди айсбергов, плавающих в этом районе? Куда Вихман так спешил? Курс гитлеровской субмарины был строго на север и мог вести только к Земле Франца-Иосифа – на тайную базу или к месту встречи с судном снабжения. Можно предположить, что на борту «639-й» кроме основного экипажа была либо смена одной из метеостанций, либо смена обслуживающего персонала одной из тайных баз, расположенных в Обской губе, где 20 августа Вихман ставил мины.

К сожалению, месяц спустя Северный флот практически в этом же районе потерял подводный крейсер К-1.

Сразу же после победного возвращения С-101 на базу нарком ВМФ СССР адмирал Николай Кузнецов в жесткой форме приказал принять срочные меры для немедленного усиления контроля над районом мыса Желания, для чего держать там две подводные лодки.

В этом не было ничего удивительного – призрак «Адмирала Шеера» все еще витал над северной оконечностью Новой Земли. Но свободных надводных кораблей с сильным артиллерийским вооружением, которых можно было бы послать в Арктику, у Северного флота в те дни не было. Лидер «Баку» и пять эсминцев типа «Стремительный» или «Ретивый» были постоянно заняты на обеспечении проводки атлантических конвоев в Баренцевом море. А оба давно устаревших эсминца типа «Новик» можно было использовать не дальше пролива Карские Ворота. Переоборудованные же из рыболовецких судов сторожевики с 76-мм и 45-мм орудиями для боя с вражескими рейдерами совершенно не годились.

Поэтому в указанный район пришлось отправить подводную лодку типа «К» с сильным артиллерийским вооружением (два 100-мм и два 45-мм орудия), моряки называли такие лодки «катюшами». Правда, и тут выбор был невелик. Из шести подводных крейсеров североморской бригады подплава уцелело только два (К-1 и К-21). Выбор пал на К-1 – ее экипаж заканчивал заводской ремонт.

5 сентября 1943 года «катюша» была срочно направлена к мысу Желания и северному новоземельскому проливу. Вместо командира корабля, который не успел вернуться из отпуска, в поход пошел командир крейсерского дивизиона капитан 1-го ранга Михаил Хомяков. Перед выходом он получил специальную инструкцию для действий в предполагаемом районе:

1. Главным объектом для поиска и атаки являются боевые корабли противника классов «линкор» и «крейсер», способные одиночно или маневренной группой проникнуть в Карское море и действовать против наших арктических конвоев и баз.

2. Всякую подводную лодку, встреченную в районе боевых действий и на переходах, считать неприятельской и уничтожать.

3. Учитывая, что к норду от параллели 76 градусов ни одного нашего корабля не будет, всякий обнаруженный корабль или даже дым считать кораблем противника и по обстановке доносить об этом немедленно.

Почти три недели боевого дежурства прошли без происшествий и неожиданных встреч, и командованием было принято решение об отзыве «катюши» на базу. Но 29 сентября подтверждения от командира К-1 о получении приказания на возвращение в базу не поступило, и в Полярный лодка не вернулась. Что с ней произошло – до настоящего времени установить не удалось. Неясность усугубляется тем, что подводники Кригсмарине о встрече или потоплении советской подлодки в этом районе никогда не сообщали.

В послевоенной литературе в качестве версий гибели К-1 назывались непредвиденная аварийная ситуация, с которой экипаж не сумел справиться, воздействие стихии, потопление немецкой субмариной. Так или иначе, но одна из лучших подводных лодок Северного флота с прекрасно отработанным экипажем бесследно исчезла в холодных глубинах Арктики.